На прибрежье Гитчи-Гюми - [6]
– Почему сорок? – сказала мамочка. – Двадцать восемь.
– Двадцать восемь? – переспросила я. – Не верю. Откуда ты знаешь?
– Он сам сказал, – ответила мамочка, высвободила руку и потрепала меня по плечу. – Этим он занимается только по выходным. У него свой бизнес. Он делает с компьютерами что-то такое, о чем еще никто не знает.
– Видать, это никому и не нужно, иначе бы не торговал пылесосами, – фыркнул Теодор.
– Когда-нибудь он будет очень богатым, – сказала мамочка и многозначительно взглянула на Мариэтту.
– По-моему, он заинтересовался мной, – сказала я.
– Это мы еще посмотрим, – пообещала Мариэтта, до отказа накрутив на палец белокурую прядь.
– Правда, он на редкость волосат, – сказала я.
– Может, ты будешь его брить, а, Мариэтта? – предложил Теодор.
– Есть еще электроэпиляция, – сказала я.
– На тыльной стороне ладони? – Теодор посмотрел на свои совершенно безволосые руки. – Лучше воском.
– Девочки, вы же любите животных, – сказала мамочка, отковыривая приставшую к противню корочку. – Представьте себе, что это шимпанзе.
– Шимпанзенок! Шимпанзенок! – заголосил Леопольд, прыгая по кушетке.
Из красно-белых клетчатых подушек вылетело облако – наверное, мертвых клеток.
– Надо было попросить его пропылесосить и кушетку, – сказала Мариэтта.
– Он еще вернется, – сказала мамочка.
– Откуда ты знаешь? – спросила я. – Кажется, мы его напугали. Сделку он заключил, а доставку поручит кому-нибудь еще.
– Никакой доставки не будет! – сказал Теодор злобно.
– Он такой одинокий, – сказала мамочка.
Она встала и начала бесцельно бродить по комнате, машинально передвигая с места на место расставленные повсюду бумажные стаканы.
– Ага. A легкую добычу сразу чует, – сказал Теодор. – Я бы отменил заказ, только он тут же прискачет и снова тебя охмурит.
– Дети, жизнь начинает налаживаться, – вдохновенно сообщила мамочка, пропустив мимо ушей реплику Теодора. – Вижу, вижу, ждут нас большие перемены. Удача не за горами! Леопольд, куда я задевала свой восхитительный джин-тоник?
3
– Почему это мама решила, что нас ждет удача? – спросил утром Теодор.
– Кто его знает, – ответила я. – У нее ведь незаурядные экстрасенсорные способности.
Было десять утра, и мы потихоньку просыпались. Мамочка еще не вставала. Она спит подолгу. Иногда вообще не встает. Тогда мы приносим ей в спальню солодовое молоко, леденцы и засахаренный миндаль «Джордан». Она обсасывает сахарную корочку, а сами орехи не ест, чтобы было не так калорийно.
– Может, это потому, что мы получили в подарок набор столовых ножей? – предположил Леопольд. – Это же хороший знак. – Пирс закурил. – До чего вонючие у тебя сигареты, Пирс, – сказал Леопольд. – И как ты можешь курить в такую рань?
– Извини, – отозвался Пирс, но сигарету не потушил.
Леопольд открыл дверь. Вошли Лулу с Трейфом и принялись обнюхивать пол в надежде найти что-нибудь съестное. День для этого времени года выдался на редкость теплый. Пепельница, которую никто не удосужился опорожнить, была забита окурками.
– Ты когда лег, Пирс? – спросила я.
– Я кино смотрел, – ответил Пирс.
В столовую, протирая глаза, вошла Мариэтта. Видно, она перед сном не смыла тушь – вокруг глаз у нее были черные разводы. Грудь ее просвечивала сквозь розовую нейлоновую ночнушку, застиранную до того, что местами ткань походила на рыболовную сеть.
– Доброе утро, – сказала я. – Кофе будешь?
– Оставь, пожалуйста, этот светский тон, – ответила Мариэтта.
– Прошу прощения, – фыркнула я.
– Кино было странное, – сообщила она.
– Ты тоже его смотрела? – поинтересовалась я.
Она не ответила, но волна презрения, вызванного моим идиотским вопросом, разлилась по всей комнате. Кофейник стоял на столе. Она взяла мою любимую кружку – белую керамическую, с немецким пастухом с одной стороны и сведениями о разных породах коров с другой.
– А свежего молока не осталось? – спросила она, беря со стола банку сгущенки с двумя дырочками в крышке.
Никто не ответил. Я попыталась послать в ее сторону ответную волну презрения. Она добавила молока в кружку с кофе.
– Что был за фильм. Пирс? – спросила я.
– Ну, типа крутой, – ответил Пирс, почесав шею. – Там был один парень, слуга. Или вроде того.
– И что?
– Он жил в большом таком доме, а хозяева уехали. Ну, и там случилось убийство. Короче, он нашел труп. Кто убил, я не понял. Типа того, страшно.
– Пирс, это же была комедия, – сказала Мариэтта. – Романтическая комедия.
– Да ну? – удивился Пирс. – Круто.
– Пирс, ты прелесть! – сказала я.
– Отвяжись, Мод. – Пирс потушил сигарету.
В комнату вошла мамочка в ярко-синем шелковом платье с перьевой отделкой, кое-где полысевшей. Она нацепила на нос резиновый поросячий пятачок и солнечные очки вверх тормашками.
– Очень смешно, – сказал Теодор с тоской и отодвинул от себя тарелку с хлопьями. – Когда-нибудь ели «Райс криспиз» с концентрированным молоком? Бр-рр…
Мариэтта взяла со стола банку и прочитала этикетку.
– Это сгущенное.
Мамочка сняла очки и пятачок.
– Давайте-ка обсудим наши планы, – сообщила она. – Я тут думала-думала и кое-что придумала.
– И что же? – спросила Мариэтта.
– Сейчас узнаете, – ответила мамочка. – Кофейку налейте.
Леопольд придвинул стул к стене, где висели кружки.
«Секс в большом городе» — бред и мерзость!«Свободная любовь», может, и хороша для эмансипированных единиц — а вот во что она превращается для миллионов обычных женщин — невинных жертв феминизма и сексуальной революции.«Пейтон Эмберг» — одна из самых злых и смешных книг Тамы Яновиц!
«Рабы Нью-Йорка» — не то сборник рассказов, не то роман в эпизодах, главные герои которого — город Нью-Йорк и его взбалмошные и не вполне вменяемые обитатели. Непризнанные гении, жуликоватые галеристы, мрачные алкоголики, проститутки с претензией на праведность — все они в хаотическом движении сталкиваются друг с другом на вернисажах, в баре «Архипелаг Гулаг», в ночных клубах и на модных курортах.Книга стала блистательным дебютом писательницы, которую с тех пор безоговорочно признали певцом нью-йоркской богемы.Перевод с английского Веры Пророковой.
"Каждый молодой человек - это Фауст, который не знает себя, и если он продает душу дьяволу, то потому, что еще не постиг, что на этой сделке его одурачат". Эта цитата из романа французского писателя Мишеля Деона "Высший круг" - печальный урок истории юноши, поступившего в американский университет и предпринявшего попытку прорваться в высшее общество, не имея денег и связей. Любовь к богатой бразильянке, ее влиятельные друзья - увы, шаткие ступеньки на пути к мечте. Книга "Высший круг" предназначена для самого широкого круга читателей.
Романом "И восстанет мгла (Восьмидесятые)" автор делает попытку осмысления одного из самых сложных и противоречивых периодов советской эпохи: апогея окончательно победившего социализма и стремительного его крушения. Поиски глубинных истоков жестокости и причин страдания в жизни обычных людей из провинциального городка в сердце великой страны, яркие изображения столкновений мировоззрений, сил и характеров, личных трагедий героев на фоне трагедии коллективной отличаются свойством многомерности: постижение мира детским разумом, попытки понять поток событий, увиденных глазами маленького Алеши Панарова, находят параллели и отражения в мыслях и действиях взрослых — неоднозначных, противоречивых, подчас приводящих на край гибели. Если читатель испытывает потребность переосмыслить, постичь с отступом меру случившегося в восьмидесятых, когда время сглаживает контуры, скрадывает очертания и приглушает яркость впечатлений от событий — эта книга для него.
Микки Доннелли — толковый мальчишка, но в районе Белфаста, где он живет, это не приветствуется. У него есть собака по кличке Киллер, он влюблен в соседскую девочку и обожает мать. Мечта Микки — скопить денег и вместе с мамой и младшей сестренкой уехать в Америку, подальше от изверга-отца. Но как это осуществить? Иногда, чтобы стать хорошим сыном, приходится совершать дурные поступки.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Наша книга — это сборник историй, связанных с репрессиями граждан за их высказывания в социальных сетях. С каждым годом случаев вынесения обвинительных приговоров за посты, репосты и лайки становится все больше. Российское интернет-пространство находится под жестким контролем со стороны государства, о чем свидетельствует вступление в силу законов о «суверенном интернете», «фейковых новостях» и «неуважении к власти», дающих большую свободу для привлечения людей к ответственности за их мнение.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.