На последней странице журнала «Вокруг Света» - [25]

— Надеюсь, ты довольна? — спросил он машину.

— Это далеко не все, — ответила она. — Все равно я существую, только пока ты кормишь меня бульоном. Стоит тебе умереть, как я тоже прекращу существование. Придумай еще что-нибудь.

— Хорошо, попробую, — ответил Конструктор.

Вскоре его разбил паралич. Он велел ампутировать себе руки и ноги и заменить их электронными протезами. Кроме того, чтобы он мог продолжать работу, в него вмонтировали нейлоновое сердце с электромотором и механический желудок. Теперь ему нужно было два раза в день заряжать аккумуляторы, питающие его органы.

То, что он сделал на пороге смерти, было дерзким вызовом природе. В кровеносной системе машины он поселил бактерий, способных использовать солнечный свет для синтеза питательных веществ из углекислоты и паров воды, находящихся в атмосфере. Теперь он мог спокойно умереть с гордым сознанием, что совершил чудо — создал вечную мыслящую машину.

— Это ты отлично придумал, — сказала машина, — тебе осталось только сравнить себя со мной и честно признать, что твое творение лучше своего создателя. Посмотри на себя: ты на три четверти состоишь из примитивных электронных приборов, а я — это синтез величайших достижений природы; ты умираешь, а я бессмертна.

— Чепуха! — ответил, умирая, Конструктор. — Ты не можешь быть выше меня хотя бы потому, что это я тебя создал!

А. Плонский доктор технических наук Возвращение Витрувия

— Как вам это удалось? — спросил Леверрье восхищенно. — Витрувий словно живой.

— Он и есть живой, — ответил Милютин.

— Чепуха! Не верю ни в библейские легенды, ни в сказки о живой воде!

— Вовсе не обязательно верить. Но допускать возможность даже ничтожно маловероятного события — необходимо!

— Значит, все-таки воскрешение из "мертвых… Рассказывайте! — потребовал Леверрье.

— Вы будете разочарованы, Луи. Все очень просто. Я давно подумывал о реконструкции личности. Даже пробовал кое-что. Но не получалось, пока не вспомнил метод восстановления лица по черепу, разработанный еще в середине двадцатого века. Тогда удалось создать очень точные скульптурные портреты многих исторических деятелей — Ивана Грозного, Тимура, Улугбека… И вот я задумался: творческая личность оставляет после себя книги, статьи, мемуары. Добавим воспоминания современников, документы. Нельзя ли, приняв все это за исходные данные, восстановить саму личность?

— Послушайте, Милютин, но это еще не означает…

— Моей правоты? Верно. Поэтому я провел контрольный тест.

— На ком?

— На себе.

— Как? — вскричал Леверрье. — Вы решились восстановить… нет, продублировать собственную личность? И где же этот… человек?

— Перед вами.

— А тот… первый… настоящий? Ох, простите, что я говорю…

— Видите ли, два Милютина — слишком много…

— И кто же из вас принял решение?

— Да уж, конечно, не я, а Милютин-1. Впрочем, какая разница! Сейчас мне кажется, что его вовсе не существовало. Был и остаюсь я.

— Вы отчаянны, Милютин…

— Ну полно… Да, мне было страшно. По-настоящему страшно, а ведь я не трус, вы знаете. И все же… Вот в давние времена исследователи не останавливались перед тем, чтобы привить себе чуму, — это, вероятно, еще страшнее!

Леверрье овладел собой.

— А достаточно ли информации, чтобы реконструировать личность человека, жившего в отдаленном прошлом? Ведь даже портрет Витрувия не сохранился!

— В старину графологи по почерку определяли характер человека. Потом это сочли шарлатанством, и зря. Оказывается, между строками, пусть даже печатными, прячется Монблан информации. Стилистические особенности, строй мышления, даже частота повторения той или иной буквы многое говорят о человеке. Вспомните хрестоматийный пример. В течение столетий спорили о том, создал ли Гомер «Илиаду» и «Одиссею», или только скомпоновал фольклорные материалы. Разрешить спор смог лишь компьютер: проанализировав текст, он установил, что оба произведения от начала до конца принадлежат одному и тому же автору.

— Но этого недостаточно…

— Сегодня мы знаем о Гомере почти все, хотя источник информации прежний — «Илиада» и «Одиссея».

Леверрье продолжал упорствовать:

— Значит, компьютер многое домысливает?

— Безусловно, — согласился Милютин, — но с высокой степенью вероятности, не ниже 0,995. Все, что менее вероятно, в расчет не принимается.

— Вот видите, — торжествующе сказал Леверрье. — Значит, некоторые аспекты личности утрачиваются. Допустим, событие произошло, а вы его игнорируете.

— Но сам человек тоже не все знает и не все помнит о себе. В шестьдесят лет он не тот, что в двадцать… Каждый из нас лишь моделирует свою личность. Поэтому можете считать не только Витрувия и Милютина, но и себя всего лишь моделями.

— Ну это уж слишком… — начал было Леверрье и вдруг нахмурился. — Сейчас вы, наверное, скажете: «Машинное время дорого, пора выключать…»

— Э нет! — рассмеялся Милютин. — Великий архитектор возвращен человечеству. Навсегда!

Евгений Филенко Пассажирский лайнер

Стюардесса Милочка вышла в проход между рядами кресел и привычно бодрым голоском принялась декламировать, что можно делать во время полета и чего нельзя; сколько времени уйдет на весь путь и какая температура в пункте назначения; какое транспортное управление представляет экипаж лайнера и кто командир упомянутого экипажа…