— На, читай! — Рик отпихнул обрезки, стукнул затылком в стену и прикрыл глаза.
Составить куски не получалось, но удалось разобрать достаточно. Рик клялся отстоять родовое имение любой ценой, если выживет. Писал, что не держался бы за жизнь, если бы его смерть решила дело. И много чего ещё, что Верен постеснялся читать, столько там было жарких, искренних клятв.
Второе, целое письмо лежало обратной стороной. Верен не сразу разобрался, что читает приписку, а когда дочитал, начинать сначала было лишним.
«Рик, милый, послушай отца. Твоя честь не пострадает; мы скажем всем, что ты нашёл своё счастье на Севере. Больше всего на свете я хочу увидеть тебя и обнять. Но лучше не видеть тебя вовсе, чем в погребальных пеленах».
Сестёр у Ардерика не было, значит, писала мать. Верен осторожно сложил письмо и положил в ларец. Письма из дома надо беречь.
— Прибери здесь. — Ардерик тяжело поднялся, поморщился, опёршись по привычке на правую руку. — Вернусь утром. Выше нос, Верен! Мы им ещё покажем.
— Я тогда тоже приду, как рассветёт.
— Даже не думай! Ты сегодня даже с другом напиться не успел. А вчера первую брачную ночь провёл, готовясь к бою, не забыл? Вот иди и отрабатывай.
Верен вышел придержать Рику лошадь и не сразу вернулся домой. На пустошь ложился туман, и белёсые клочья сливались в призрачных всадников. Поболтал с Такко, называется — тот столько плёл о Дикой Охоте, теперь самому мерещится. Ничего, в столице Такко отпустит, а весной он, быть может, приедет в Лиам строить корабли. Хорошо бы приехал. В любом случае, он обещал писать. Их дружба чего только не пережила. Переживёт и разлуку.
Казалось, с приезда на Север прошёл не год, а целая жизнь. Впереди была целая зима на то, чтобы хорошенько обдумать всё, что случилось. Все были по-своему правы. Барон, не желавший воевать даже ради мести. Шейн, ненавидевший Империю, что привыкла воевать чужими руками. И по-своему прав был Оллард, вовсе вышедший из игры, как только исполнил свой долг.
Верен повернулся к туману спиной. Время залечит раны, исправит ошибки. Впереди светилось окно дома, из трубы валил дым, заставляя шагать быстрее — к ночи на улице ощутимо холодало. Укрепления жили привычной жизнью: ворчали собаки, фыркали лошади, укладываясь в денниках.
И Север принадлежал Империи до самого Ледяного моря.