На пороге великих тайн - [16]

Пронзительно защекотало в носу. Глаза зашлись слезами. Исчезла куда-то мушка. Дим Димыч сморщился… чих звонко разорвал напряженную тишину. Дружно ахнули в коридоре девушки. Рысь подскочила и стремительно обернулась. Дим Димыч увидел устремленные на него в упор круглые желтые глаза. В них полыхнули яростные зеленые искры. Свирепо сморщился большой коричневый нос. Блеснули длинные белые клыки.

— Но-но, побалуй у меня! — визгливо предупредил Дим Димыч, быстро поднимая двустволку. — А вот этого не желаешь?

Несколько мгновений они, не шевелясь, смотрели друг на друга. Большой коричневато-серый зверь припал к земле для прыжка и, казалось, замер в яростном оскале. Закутанный в простыню старик выставил двустволку и также не шевелился.

— Давай-ка проваливай по добру по здорову, — ласково сказал Дим Димыч, — не ровен час… — Он чуть повел вороненым стволом.

Из оскаленной пасти зверя вырвалось глухое угрожающее рычание. Рысь попятилась, поджимая задние ноги.

«Все-таки прыгнет, — пронеслось в голове Дим Димыча. — Что ж, если прыгнет…»

Мушка заплясала между желтыми, яростно искрящимися глазами.

Какой-то тяжелый предмет со свистом рассек воздух возле самой головы Дим Димыча и шлепнулся на землю перед коричневым носом рыси. Зверь отпрянул. Прежде чем Дим Димыч успел шевельнуть пальцем, рысь, словно отпущенная стальная пружина взвилась в воздух, перемахнула каменный забор и исчезла в зарослях.

На том месте, где только что прижимались к земле толстые лапы, вооруженные страшными когтями-кинжалами, поблескивал ледоруб Зины.

Дим Димыч вздохнул, вытер холодной ладонью вспотевшую лысину. Оглянулся.

За дверью блестели две пары округлившихся глаз.

Старик кашлянул, неторопливо переломил двустволку.

— Ну конечно, утиная, — сказал он, рассматривая картонные патроны, — голову оторву, если кто-нибудь еще раз двустволку тронет…

На место дроби в патронники скользнули тяжелые жаканы.

— Одеваться буду, — сказал Дим Димыч, ни к кому не обращаясь.

Тотчас же скрипнула притворенная дверь. Через несколько минут Дим Димыч в ватнике, брезентовых брюках и резиновых сапогах выбрался в коридор. Зина и Наля выжидающе уставились на старика.

— Наблюдать иду, — пояснил Дим Димыч, поглаживая седые усы. — Про приборы-то забыли! Из дома не выходить, — повысил он голос, видя, что Зина собирается что-то сказать. — Закрыть окна и ждать меня.

— Она же убежала… — начала Зина.

— Ясно, как прогноз погоды, — кивнул Дим Димыч. — Из дома не выходить!

Он взвел курки двустволки и приоткрыл входную дверь. Девушки услышали, как заскрипел песок под неторопливыми шагами.

— На площадку с приборами пошел, — дрожащим голосом сказала Наля. — Ох, а вдруг она там где-нибудь.

— Удрала, — не очень уверенно возразила Зина, — я ее здорово ледорубом огрела…

Гулко громыхнул выстрел. Потом другой. Наля взвизгнула. Зина схватила стоящую в углу кочергу и, путаясь в полах плаща, выбежала во двор.

Дим Димыч стоял возле метеобудки и внимательно глядел на скалистый склон, громоздившийся за каменной оградой.

— Где она? Лежит? — запыхавшись от быстрого бега, выдохнула Зина.

— Зачем лежать? — удивился Дим Димыч. — Бежит; так улепетывает, что передние ноги за задними не поспевают. Во-он она…

— Промахнулись, — огорченно протянула девушка, разглядев коричневый комок, метнувшийся среди скал. — Эх вы…

— Промахнулся, — сокрушенно признал Дим Димыч, — не разобрал сослепу, что их две тут путались. Одна и удрала: та, которую ты ледорубом хотела погладить.

— А… а какая еще другая? — недоумевала Зина.

— Другая? — нахмурился старик. — Другая сама виновата. Обнаглела! Если этакий незваный гость ко мне в комнату заглядывает, я еще могу извинить. Но когда он, наглец, в метеобудку с приборами лезет, тут уж, простите, пускай сам на себя пеняет… Спуску не дам… Нет…

Дим Димыч сердито высморкался и умолк.

Зина подозрительно огляделась по сторонам.

— Чего-то не пойму я…

— Не поймешь — придется шкуру себе оставить. А я хотел ее тебе… за ледоруб… Где ваша наблюдательность, товарищ наблюдатель? — рассердился вдруг Дим Димыч. — Рысь, извините меня, под носом разглядеть не можете, если она не мяукает.

Дим Димыч чуть посторонился. Зина тихо ахнула. В нескольких шагах, под будкой с приборами, лежал большой серовато-коричневый зверь. В широко раскрытых желтых глазах застыла неутоленная ярость.

Налетел порыв утреннего ветра. Шевельнул кисточки неподвижных ушей.

Над голубой чашей озера всходило солнце.

ТИГР НА ВЕТКЕ

Геолог Попов уходил в маршрут в отвратительном настроении. Он пнул пустой жестяной бидон, лежащий возле палатки, и на прощание объявил повару, что снимет ему через голову штаны, если уха снова будет пересолена.

Попов, вероятно, затруднился бы объяснить, как сможет привести в исполнение свою угрозу, но именно то же самое обещал проделать с ним самим главный геолог экспедиции, если фауна в проклятых немых песчаниках не будет найдена.

«Сижу я на ней, что ли? — мрачно думал Анатолий Илларионович, карабкаясь по крутой заросшей тропе к перевалу. — В Сихотэ-Алине легче тигра встретить, чем фауну».

При мысли о тигре Анатолий Илларионович почувствовал холодок между лопатками и поспешно оглянулся.