На пороге трона - [63]

Пока он пытался вытолкнуть в боковую дверь прекрасных танцовщиц, не привыкших к такому обращению, в комнату вошла мадемуазель де Бомон. На её коротко зачёсанных волосах была надета небольшая шляпа с золотым шитьём, плюмажем из страусовых перьев и белой французской кокардой; тёмный, длинный плащ совершенно закутывал её фигуру.

   — Я готов, сударыня! — воскликнул фельдмаршал, с почтительною вежливостью направляясь к ней. — Экипажи запряжены, и ничто не мешает нашему отъезду.

   — Я крайне сожалею, что явилась слишком рано, — с улыбкой проговорила де Бомон, — и помешала вам завтракать в таком приятном обществе.

   — Вы нисколько не помешали мне, сударыня, — возразил фельдмаршал, кидая сердитый взгляд в сторону танцовщиц, вызывающе оглядывавших свою предполагаемую соперницу. — Эти молодые дамы — подруги моих офицеров, просившие у меня разрешения отправиться вместе в армию, разрешения, в котором я, естественно, должен был отказать.

   — Мне кажется, что вы поступили неправильно, — сказала де Бомон. — Наше путешествие в обществе этих дам будет неизмеримо привлекательнее, а ваши офицеры несомненно будут сражаться храбрее, раз их сердца не будут стремиться сюда. Я, со своей стороны, точно так же прошу вас исполнить желание этих дам.

   — Это невозможно, — нерешительно проговорил Апраксин, — вы не знаете их, мадемуазель! С этими маленькими чертенятами очень трудно справиться...

   — А так как мадемуазель, — язвительно вставила Нинет, — несомненно, принадлежит к ангелам, то наше общество и будет действительно неподходящим для неё и мы предпочитаем ей одной предоставить фельдмаршала, чем ежедневно подвергаться увещеваниям и уговорам добродетельнее вести себя; правда, эти увещевания всё равно будут бесполезны, потому что, — пожимая плечами, добавила она, — у меня, по крайней мере, слишком крепко укоренился чертовский нрав!

   — Да, да, при таких обстоятельствах мы предпочитаем лучше остаться здесь, — подтвердили Бланш и Доралин, мрачными и неприятными взорами окидывая всё ещё закутанную девушку.

   — Пожалуй, только разве ради повара, — задумчиво заметила Эме.

   — Вы не правы, опасаясь моего общества, — воскликнула де Бомон. — Ведь вы — мои соотечественницы и, если я не ошибаюсь, чистокровные парижанки; для меня будет особенным удовольствием путешествовать в вашем обществе.

Она сбросила с себя плащ, и пред изумлёнными зрителями появился элегантный французский драгун; светло-голубой мундир с белыми отворотами ловко облегал прекрасные формы стройной фигуры, блестящие до колен сапоги с серебряными шпорами показывали маленькую ногу, его рука опиралась на золотую рукоятку небольшой, но прекрасной шпаги.

   — Ну, медам, — воскликнул неожиданно появившийся драгунский офицер, галантно и вполне по-мужски подходя к танцовщицам и по очереди целуя у них руки, — слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы офицер его величества Людовика Возлюбленного стал читать добродетельные нравоучения таким прелестным дамам, даже если бы вы действительно были демонами пламенного царства Люцифера?

   — Офицер!.. Драгун!.. — с широко раскрытыми от изумления глазами воскликнул фельдмаршал. — Вот это пикантно, это — действительно такая неожиданность, какой я никогда не предполагал!

   — Какой любезный кавалер! — воскликнула Доралин, в восторге хлопая в ладоши.

Бланш и Эме точно так же дружелюбно смотрели на красивого молодого человека, соединявшего в себе фигуру пажа с рыцарским достоинством настоящего воина и самоуверенностью светского кавалера.

Но Нинет подозрительно спросила:

   — А это — не маскарад?

   — Судите сами! — воскликнул шевалье де Бомон, быстро обнимая рукой её стан и крепко целуя её в губы.

   — Действительно, это — мужчина, он должен быть мужчиной! — сказала с загоревшимся взором Нинет.

В следующее мгновение шевалье де Бомон дал возможность всем остальным пройти через такое же испытание, и все, казалось, были убеждены, что этот внезапно появившийся из оболочки их соперницы офицер действительно был мужчиной.

   — О, это превосходно! — захохотал Апраксин. — Превосходно!.. И этот предприимчивый капитан был фрейлиной её величества?

Шевалье повернулся к нему, серьёзное и угрожающее выражение появилось на его лице, затем он молча приложил палец к губам.

Фельдмаршал испуганно потупил взор.

   — А теперь, — снова весело и громко воскликнул шевалье, — так как мы познакомились, фельдмаршал разрешит нам оказать сперва честь остаткам превосходного завтрака и затем отправиться всем в весёлый поход к славным победам.

Весело зазвенели стаканы, и все уселись за маленький столик, с которого быстро исчезла вся аппетитная снедь.

   — Ну, а теперь вперёд! — воскликнул шевалье, когда был осушен последний стакан. — Вперёд, здесь стены имеют уши, а в Петербурге нет места для шевалье де Бомон.

Он снова закутался в свой плащ, фельдмаршал приказал отдать один из походных экипажей в распоряжение четырёх молодых дам. Затем он почтительно и галантно свёл шевалье по лестнице во двор, где уже их ожидала запряжённая шестёркой карета. Офицеры штаба вскочили в сёдла, фельдмаршал подсадил шевалье в экипаж, сел рядом с ним и быстро помчался в путь; вслед за ним направились остальные экипажи и целая свита конюхов.