На пороге трона - [44]

Императрица снова посмотрела на свою собеседницу испытующим взглядом.

   — Мы ещё поговорим об этом, — коротко сказала она, — второе действие сейчас начнётся, не будем заставлять ждать актёров. Я хотела немного посмотреть на освещение в аллеях, — добавила она с горечью, — и нашла более, чем ожидала найти.

Она взяла под руку мадемуазель де Бомон и направилась обратно к театру.

   — К чему эта таинственность? — тихо сказала государыня молодой девушке, сильно прижимая её руку. — Если вы только об этом говорили с графом, зачем вам было удаляться в темноту?

   — Клянусь вашему величеству, — так же тихо ответила француженка, — что я не хочу иметь никакой тайны от вашего величества...

   — Вы не должны ничего скрывать от меня, — резко и горячо сказала государыня, ещё сильнее прижимая руку своей спутницы, — оставайтесь всегда на моей стороне...

Всё общество снова вернулось в театр. Императрица заняла своё место и сделала мадемуазель де Бомон знак сесть возле неё на табурете. Представление началось. Императрица, хотя её лицо выражало ещё некоторую озабоченность, беспрестанно аплодировала исполнителям, остальные зрители усердно и горячо поддерживали её. Сэру Уильямсу удалось приблизиться к государственному канцлеру графу Бестужеву.

   — Благодарю ваше превосходительство, — сказал посол, — за увенчавшееся успехом усердие, с которым вы действовали в нашу пользу. Отправка вашего фельдмаршала в армию должна знаменовать собой начало похода против Австрии, а это развяжет руки прусскому государству в отношении Франции.

   — Вы это думаете, милорд? — с удивлением спросил граф Бестужев.

   — Я в этом убеждён, — ответил посланник. — Решение её величества, очевидно, непоколебимо, иначе, конечно, не произошла бы столь необычайная отправка фельдмаршала в армию только ради слова, брошенного этой маленькой фрейлиной.

   — Да? — произнёс граф Бестужев. — Вы хорошо знакомы с мадемуазель де Бомон? Вы знаете, кто она?

   — Я знаю, — небрежно ответил посланник, — что она приехала с шевалье Дугласом. Оба рассказали императрице чудеса о графе Сен-Жермене и возбудили желание её величества познакомиться с этим авантюристом, с которым они, конечно, находятся в сношениях, так как он всюду имеет своих тайных агентов и единомышленников, облегчающих ему его фокусы. Тем не менее всё это мало интересует меня в настоящий момент, когда решаются такие важные события. Убедительно прошу ваше превосходительство содействовать скорейшему разрешению вопроса. Будьте уверены, что король — мой повелитель — в высшей мере сумеет оценить вашу поддержку.

Тонкая, насмешливая улыбка скользнула по морщинистому лицу государственного канцлера.

   — Мне известно великодушие вашего монарха, — сказал он, — и я знаю, как успешно вы убедили его в моей глубокой преданности. Это почти даёт мне смелость, — продолжал он, причём внезапная мысль вдруг озарила его мозг: — Сознаться вам в одной маленькой заботе, которая тяготит меня и отвлекает моё внимание от важных дел.

   — Говорите, — живо сказал посланник, — вы знаете, что можете рассчитывать на мою скромность и на желание быть вам полезным.

   — Дело идёт о жалком денежном затруднении, которое может причинить мне много хлопот, — сказал граф Бестужев. — Вопрос идёт о десяти тысячах; я должен их заплатить, а достать их не легко.

   — Это уже моё дело, это моё дело, — перебил его сэр Уильямс. — Я уверен, что буду действовать только согласно желаниям моего повелителя-короля, если избавлю вас от этой заботы. К тому же я убеждён ещё и в том, что этим не ограничится благодарность его величества в отношении вас.

   — Вы — отличный друг, — любезно ответил граф Бестужев. — Однако, — добавил он, — неприятное обстоятельство, о котором я рассказал, доверяя вашей скромности, не терпит проволочки; я не решаюсь признаться в этом императрице, это могло бы быть неприятным ей...

   — Ни слова больше, — сказал посланник, — завтра рано утром я буду у вас... Не думайте больше о вашем деле, вопрос решён.

Граф Бестужев кивнул сэру Уильямсу головой, и при этом выражение его лица было так безразлично, словно они только что обменялись самыми незначительными словами. Затем, опираясь на палку, он приблизился к сцене и приложил руку к уху, делая вид, точно неясно слышит слова, произносимые исполнителями.

«Как он слеп! — думал про себя Бестужев, — и как дурно обслуживается английское посольство в Париже, если он считает эту мадемуазель де Бомон за незначительную придворную даму! Правда, и я узнал слишком поздно, кто она, но всё-таки я попробую ещё одно средство, чтобы перессорить между собой соперников и таким образом достигнуть победы. Во всяком случае, — добавил он улыбаясь, — я позаботился о том, чтобы лично для себя использовать эти последние минуты нашего соглашения с Англией».

Представление было окончено, императрица поднялась с места, чтобы идти ужинать; мадемуазель де Бомон должна была сопровождать её, а графу Шувалову было приказано передать актёрам благодарность её величества.

Настроение графа казалось немного тревожным. Он быстро исполнил поручение императрицы и последовал за всем обществом ко дворцу. Сделав несколько шагов, он нагнал государственного канцлера, который, тяжело опираясь на палку, медленно двигался в некотором расстоянии от других. Услышав позади себя быстрые шаги Шувалова, граф Бестужев обернулся с естественным выражением удивления на лице.