На пороге - [78]

Кинг не успел ни испугаться, ни удивиться. Прямо из стены возникла сотканная из черноты рука, схватила человека за плечо и потянула за собой, сквозь тьму и пространство. Старик лишь неловко взмахнул руками, почти без сопротивления проваливаясь сквозь стену.

Последним, что он услышал, как эхо реального мира, был крик перепуганного Джона:

— Мистер Кинг!..

***

Тьма расступилась, стала сумраком, тенью. Под ногами возник матово-чёрный пол. Стен и потолка не было вовсе. Кинг огляделся, наблюдая вокруг лишь однообразную бесконечность мрака, и повернулся к спокойно смотревшему на него Сэту.

— Кто ты такой? Что ты такое? — нахмурившись, спросил Кинг. Он почти не испытывал страха, глядя на это загадочное мистическое существо, которое столько лет считал лишь прихотью больного разума.

— Кто знает, — непринуждённо пожал плечами Сэт. — Может, я твоя совесть? Или воплощение твоих потаённых страхов? А может, твой отец, которого у тебя никогда не было? — Он сдержанно улыбнулся, наблюдая за реакцией человека. — Знаешь, Ронни, мы с тобой отличный дуэт. Я ведь уже говорил об этом? Точно, говорил.

Он достал сигарету, чиркнул дорогой зажигалкой, с удовольствием затянулся и выдохнул в сторону собеседника облачко ароматного табачного дыма.

— Ах ты сукин сын, — процедил Кинг, разогнав ладонью дым. — Ты же знаешь, что мне нельзя этим дышать.

— А тебе ещё не всё равно? Тебе не хуже меня известно, сколько тебе осталось. Маленькие неумолимые часики тикают в твоём мозгу. Тик-так, тик-так. — Сэт покачал пальцем в воздухе, имитируя часовую стрелку. — Смерть уже совсем близко, и у неё отнюдь не такое приятное лицо, как у меня. Так что не советую со мной ссориться. — Он стряхнул пепел на пол и снова с чувством затянулся. — Ах, хорошо. Хочешь попробовать? Нет? Хм, ну как хочешь. Вообще, странно, что ты до сих пор считал меня плодом своего воображения. Столько было намёков, столько подсказок. Да хотя бы сегодняшнее моё сообщение об этой дурочке Эмме могло тебя насторожить. О том, что она вколола тебе отнюдь не лекарство. И затем сбежала на новом корабле…

— Я думал, что мой разум ищет внятное объяснение происходящему. Что детали мозаики складываются в одну понятную картину. И что воображение просто пытается помочь мне понять то, чего я не понимаю.

— Друг мой, я намного лучше какого-то там воображения. Я могу помочь советом. Могу поделиться информацией. Могу спасти от полиции. И могу перенести тебя в любую точку вселенной, если, конечно, ты этого пожелаешь.

— А что взамен? — подойдя почти вплотную, спросил Кинг.

Сэт не спешил с ответом, продолжая курить в своё удовольствие. Лишь янтарный блеск его глаз за стёклами очков выдавал едва сдерживаемый восторг.

— Да, Ронни, ты хоть и тот ещё засранец, но далеко не дурак. За это я тебя и люблю. А цена… Знаешь, это даже не так и важно. Решай сам, как тебе поступить, а мне предоставь любоваться последствиями твоих действий. Когда тебя не станет, начнётся всё самое интересное!

Старик без замаха ударил его по лицу, отчего дорогие очки с круглыми линзами в тонкой оправе упали на пол и разбились вдребезги. Отлетел, мигнув красным огоньком, окурок сигареты, исчезнув в темноте. Сэт покачнулся, перестав улыбаться, и весь как будто помрачнел, наливаясь злостью. Он медленно выпрямился и навис над стариком, недобро прищурившись, раздаваясь в плечах и становясь выше. Но почти сразу взял себя в руки, вернул себе безмятежный вид и, поправив галстук, отступил на шаг.

— Ронни-Ронни, ты совсем не прост. И оттого с тобой непросто. — Сэт устало вздохнул и стряхнул с лацкана плаща несуществующую пылинку. — Впрочем, я люблю трудности. И мне нравится, что ты так легко идёшь на убийство. Вот так, без размышлений, без сомнений, без сантиментов. Хотя я не представляю, как бы ты выбрался отсюда, если бы смог убить меня. Такая простая мысль не приходила тебе в голову?

— Что-то такое промелькнуло, — признался Кинг. — Если бы не выбрался, значит, тут бы и подох. Как ты сам заметил, часики тикают. Тик-так, тик-так.

Сэт усмехнулся.

— Неужели тебе совсем меня не жаль? Я ведь столько лет скрашивал твоё одиночество. Хотя, по секрету, ты всё равно не можешь причинить мне вреда. Но всё же мне немного обидно видеть такое равнодушие, честное слово.

Кингу надоело его слушать, и он прошёл мимо призрака, выбрав наугад направление. Сзади немедленно послышались шаги: Сэт не отставал, но и не догонял, сохраняя дистанцию.

— Какого чёрта ты говоришь мне о сомнениях и сантиментах? — проворчал, не оборачиваясь, старик. — Думаешь, мне чужда мораль? У меня нет совести? Ничего ты не знаешь обо мне! Я через такое прошёл, что тебе и не снилось. А сейчас, когда я так легко могу отнять жизнь, у меня уже нет ни сомнений, ни жалости. Если ты ещё не понял, у этого грёбаного мира тоже есть свои часики. И обратный отсчёт давно запущен. Тик-так, мать его. Тик-так. Мы все обречены. Днём раньше, днём позже. Все сдохнем.

— По-твоему, жизнь сама по себе не имеет ценности, поскольку является конечной?

— Что ты там назвал жизнью, жалкий червяк? Медленную агонию в пылающем аду? Горячий воздух сжигает лёгкие, иссушает тела и души. Солнце бьётся в истерике, вспышка идёт за вспышкой. Люди пачками жрут лекарства от мигрени и боятся высунуться на улицу днём. Просыпаются в поту, уставшие, лишённые сил, терзаемые голодом и жаждой. Три миллиарда уже сгинули, остальные на очереди. А смерть — это избавление. Спасение от агонии. Теперь смерть имеет ценность, слышишь? Смерть, а не жизнь. Вот тебе и простой ответ. А ты говоришь «сантименты». Чушь это всё.