На пороге - [40]

— Некому перетянуть на себя одеяло моих ложных надежд, — заскучал Ложкин, тоскливо вздохнув.

— Подымайся, соня. Уже восьмой час, — не оборачиваясь, сказала ему Ольга.

— А как же завтрак в постель?

— Запачкаешь мне всё там. Лучше вылезай и помоги мне.

Делать нечего, пришлось вставать. Он накинул на плечи нашедшийся в шкафу широкий халат, почему-то без пояса, и прошаркал к Ольге. Немного покрутился возле неё, но понял, что только мешает, и важно уселся за стол, уткнув руку в колено и выставив локоть, выжидательно поглядывая на бывшую супругу.

— Слушай, откуда у тебя этот малахай? — он подёргал полу своего халата. Вообще, он считал, что по дому в халате ходят только глуповатые буржуи, но находил себе оправдание в том, что и на Ольге тоже был халатик. А если любимая женщина в халатике, то удобнее использовать ту же одежду.

— Не знаю, у меня много ненужных вещей, — неопределённо ответила Оля.

— Вот как? Ну, почему же ненужных? Видишь, пригодился. Но вообще я подумал о Леониде. Что у тебя с ним?

Несколько долгих мгновений Оля молчала.

— Леонид? — потерянно переспросила она. — Он уехал ещё после того раза, когда ты его…

— Ага! Сбежал, трусливый рыцарь. Хе-хе.

Она обернулась к нему и посмотрела неуверенно.

— Давай не будем вспоминать о нём? Мне это нелегко.

— Как скажешь, — растерянно сказал учёный. — Как скажешь…

***

Работа закипела вновь, и Ложкин взялся за дело с удвоенной энергией. Он колдовал над «Стэном», изучал и осматривал его. Оказалось, что Юрковский усовершенствовал некоторые механизмы, но Фёдор и тут нашёл, что переделать и сделать лучше. Временами к Ложкину подходила Ольга, с любопытством выглядывая из-за его плеча на угловатые механизмы и нежно проводя рукой по спине учёного. Ложкин пыхтел, ощущая на себе её тёплый взгляд, а потом жалобным голосом прогонял бывшую жену работать в первую лабораторию. Юрковский тоже был там, но он был молчалив, собран, и ни с кем не разговаривал.

Иногда Ложкин ловил себя на том, что сомневается в реальности происходящего. После поездки в Севастополь, он начал по-другому смотреть на мир. Странная мысль о том, что всё вокруг нереально, а только создано сознанием Бессмертного, чтобы Ложкин закончил для повелителя дарков работу, не выходила из головы. Но учёный, в конце концов, отверг эту версию как не выдерживающую критики.

В лабораторию посреди дня вбежала Малышка и что-то пискнула на пустой желудок.

— Ну-ка, бабушка, пошёл! — громко топнул ногой Ложкин, и наглая зверюга пулей вылетела в открытую дверь.

Мысли путались. Накапливалась усталость. В такие моменты Фёдор несильно хлопал себя ладонью по макушке — он заметил, что таким способом моментально возвращалась ясность ума. Хотя этим приёмом лучше не злоупотреблять — микросотрясения до добра не доводят.

Почему-то стала нарастать непонятная тревога. Интуиция пыталась предупредить о чём-то, но о чём — Ложкин не понимал. Он не мог задать правильный вопрос, чтобы получить ответ. И это настораживало.

Поздно вечером он почти закончил работу над проектом. Осталось только смонтировать пару механизмов и приладить их к «Стэну», и можно отправлять на полигон. Назавтра, решил он, можно будет интереса ради даже составить программу для конвейерного производства, хотя до испытаний лучше с этим не торопиться.

Уже ночью в комнате Оли перед Ложкиным развернулся шикарный стол: Оля трудилась весь вечер над ужином и была очень довольна собой.

— Вот это да! — восхищённо сказал учёный. — А хотя нет, беру своё «Вот это да!» обратно. Здесь не хватает главного блюда!

— Какого? — кокетливо спросила Ольга.

— Тебя! — Он притянул женщину к себе и страстно прильнул к её губам.

— Федя! А ужин? Ой…

Фёдор не слушал. Впрочем, решил он, с ужином он тоже расправится. Не пропадать же такому добру, в самом-то деле. Мысленно укоряя себя в чревоугодии, он повалил бывшую супругу на кровать.

***

Ранним утром Ложкин нашёл Юрковского в лаборатории. Выглядел старик неутешительно. Он сидел в кресле, вытянув ноги и положив подбородок на грудь. Опухшие веки опущены, пальцы вцепились в подлокотники. Было видно, что он этой ночью не спал. У его ног сидела, поблёскивая чёрными глазками, Малышка.

— Как ты эту крысу вообще протащил через защиту? — Ложкин уселся напротив старика и сложил руки на груди.

— Точно так же, как и всё остальное, — тихо ответил Юрковский. — Чем она тебе не угодила?

— Я ей не доверяю. Кто знает, может это шпион дарков? Высматривает тут всё, испражняется тайком на вентиляторы, провода по ночам грызёт?

— Глупости. От неё мне спокойней. И тем она мне пользу приносит.

— Пользу? — усмехнулся Ложкин. — Ага. Понятно. Князю прибыль, белке честь, — вспомнил он Пушкина. «Белка» шмыгнула под кресло, когда Ложкин легонько притопнул ногой.

— Я закончил работу, — несколько рассеянно произнёс Андрей Георгиевич. — Наверное, можно было закончить и раньше, если бы ты и Серж…

— Хватит! — вспыхнул Ложкин. — Ты по-прежнему меня в чём-то винишь?

— Нет, конечно, — спокойно ответил старик. — Искать виноватого — последнее дело. Этим только женщины да футболисты занимаются. Разве, если ты признаешь свою вину, Серж вернётся к нам? Вот видишь. Но скажи мне, раз уж всё так получилось, что ты узнал там, под куполом?