На пороге - [30]

— Не бойся, — донёсся из тьмы смутно знакомый женский голос, но Ложкин не узнал его. Через тысячи лет — через одно мгновенье — его выбросило в привычное пространство, грубо, бесцеремонно, словно какую-то неживую вещь. Учёный упал на холодный пол и потерял сознание.

***

Открыв глаза и резко сев, Ложкин зажмурился от накатившей тошноты и боли. Он медленно осмотрелся, сощурившись и пытаясь вновь научиться видеть глазами. Его взору открылись переплетения жёлтых прутьев.

Клетка.

Большая квадратная клетка из жёлтого металла. В другом углу покачивался Сергей, опираясь одной рукой на прутья. Очевидно, он очнулся раньше Фёдора. Увидев, что учёный пришёл в себя, он медленно подошёл, осторожно делая каждый шаг.

— Что случилось? Где мы? — Вопросы Сергея развеселили Ложкина.

— Ты меня спрашиваешь?

Мамонтов вместо ответа обвёл взглядом стальную ловушку. Ложкин с кряхтением поднялся, чуть не упал и тоже посмотрел по сторонам.

— Золотая клетка, — усмехнулся он.

— Это не золото, — поправил его юноша.

— Я образно.

Ложкин прошёлся вдоль стен, ощупывая толстые прутья, и вернулся в свой угол. Итак, пятнадцать шагов в ширину, столько же в длину. Квадрат. От пола до верхней поверхности клетки примерно метра три. Сам пол, кстати, был каким-то странным, тёмным, упругим. Прохладным на ощупь. А за решёткой царила непроглядная тьма. Пространство было безжизненным, пустым и словно бы набитым тишиной.

— Странно, — нахмурился Сергей.

— Почему? — тут же обернулся к нему Ложкин. Юноша вдруг не нашёл, что ответить. Вместо этого он спросил:

— Что с нами будет?

Ложкин присел на пол, облокотившись на решётку.

— А ничего, — сказал он. — Жизнь наша заканчивается в этом месте. Ты, надеюсь, к этому готов? — Сергей снова не ответил, и Ложкин спросил прямо: — Ты боишься смерти?

— Не знаю, — буркнул юноша. — Раньше умирать не приходилось.

— Хе-хе! Молодец. — Учёный продолжал веселиться. Сказывалось огромное нервное напряжение. — А я скажу так: я не боюсь мгновенной смерти. Хотя умирать мне обидно, ведь столько ещё не закончено. — Он постучал пальцами по прутьям и заявил: — Но раз уж мы здесь, нас не убьют сразу. Ага, вижу, о чём ты подумал. Нет, репликации нас не подвергнут. Мозги, может, просканируют, а вот копию снимать не станут. Не та обстановка. — Он не стал делиться своими соображениями на этот счёт. При упоминании о мозге сразу же заныла голова. Биоэлектронная лепёшка кибермозга в затылке давила своей бесполезностью. Теперь это только придаток. Рудимент. — Кстати, я чувствую, что мои силы заметно возросли, — поспешил поделиться впечатлениями Ложкин. — Мои способности вышли на новый качественный уровень. Думаю, твои тоже. Будь осторожен, когда в следующий раз захочешь прочесть мои мысли.

Сергей задумался и неспешно уселся рядом.

— Как ты узнал?

— О твоих скрытых талантах? Не поверишь, но меня о них кое-кто предупредил.

Кто? — читалось в выразительном взгляде Сергея.

— Помнишь ту девушку, что ты увидел рядом с обломками? Вот она и сказала. Думаю, она на стороне чернушек. Это странно, по-своему. — Ложкин всё говорил, и говорил, и говорил. — Я думаю, дело было так. Когда случилось нападение на «Генерала Ермолова», в живых остались восемь человек. Я в их числе. И к каждому из этих восьми был приставлен посланник дарков. У каждого проявились доселе скрытые таланты. У меня неплохие связи, и я навёл кое-какие справки. Один из выживших научился ложки гнуть силой мысли. Другой обладал абсолютным чувством времени. Третья в уме могла возводить двадцатизначные числа в двадцатизначную степень. Об остальных, кроме себя, я ничего не знаю. Вот, кстати, скажи, у твоей матери была какая-нибудь необычная способность?

Сергей долго молчал, глядя в пол. Чувствовалось, что в данный момент его больше заботит собственная судьба, чем воспоминания. Но он заставил взять себя в руки.

— Возможно, — сказал он. — Иногда она видела сны, которые потом сбывались. Кажется, она даже предвидела собственную смерть. Я плохо помню. Папа говорил, что мама после той катастрофы быстро постарела. Она была очень добрая.

— У тебя остались ещё родственники по материнской линии?

— Нет.

— А что насчёт отца? Как он повлиял на твои жизненные успехи? Он знал, что ты умеешь читать мысли? Он помогал тебе? Или отвернулся от тебя? Ты когда-нибудь замечал за ним что-нибудь, вызывающее подозрение? — Ложкин частенько накидывался на людей с самыми разнообразными вопросами. А здесь-то из людей только Сергей и остался.

— Папа держался молодцом, — лаконично ответил юноша. Он глубоко вздохнул и спросил: — Всё-таки, что это была за девушка? И тот мужчина, которого… который…

— Это Света и Руслан! — жизнерадостно сказал Ложкин, но тут же посерьёзнел. — Долгое время я считал их плодом моей фантазии. Но теперь я думаю, что Света была дарком, а Руслан лайтом. И не нахожу пока опровержения этой версии. Единственное, что смущает, так это то, что девушка была живой, подвижной, а мальчик, так сказать, бесстрастным и холодным. Если все лайты такие, то нам с ними не по пути. Впрочем, вот тебе ещё факт к размышлению. Свету я начал видеть ещё на Марсе. А вот Руслан появился только тогда, когда я приехал в институт. Иными словами, он — не мой спутник. Сомневаюсь, чтобы во мне уживались сразу и лайт, и дарк. Так что это уже твой последователь. Такая версия.