На пороге любви - [2]

Она перебралась через изгородь и спустилась в лесистую лощину, снова надев босоножки — хворост и сухие листья были не так приятны для ног, как трава, — и взглянула на ветви над головой. Соблазн был слишком велик, чтобы устоять. Клеон решила, что может позволить себе отдохнуть несколько минут под любимым деревом.

В тишине, слушая птичье пение, вне досягаемости шума машин и выхлопных газов, отвлекаемая лишь шепотом ветерка, Клеон думала о старой леди. Она пристально вглядывалась в зеленый покров листьев на фоне прозрачной голубизны и размышляла о нежных кружевах, появляющихся из-под искусных рук.

Клеон пошарила в кармане, вытащила образец, который миссис Ферс дала ей, и подержала кусочек кружева на фоне неба. Полюбовавшись, спрятала его и стала вспоминать приятную обстановку, в которой жила старушка, — хорошо сохранившийся коттедж, отличного качества ковры, мебель — и подивилась, на чьи деньги кружевница живет в таком комфорте.

Пчела, с жужжанием пролетевшая мимо Клеон, напомнила ей об обязанностях. Надо было возвращаться. Она стряхнула оцепенение и остаток пути проделала бегом. Надеясь остаться незамеченной, прошмыгнула по коридору к репортерской комнате. Это, возможно, удалось бы, если бы Клеон не почувствовала, как что-то колет ей пятку. Решив, что больше не сможет сделать ни шагу, пока не уберет мешающий предмет, она сняла босоножку и встала на одну ногу, прислонившись для устойчивости к стене. Встряхивая босоножку, Клеон возмущенно бормотала:

— Колется, как целая ветка, а на самом деле это всего лишь кусочек коры.

— А он что, сильнее кусается?

Клеон презрительно обернулась:

— Если это было задумано как шутка, Майк, то пойди-ка и завари чаю. Это у тебя лучше получается.

Дверь в коридоре открылась, но они не обратили на это внимания.

— Кстати, о чае, — продолжал парень, — ты пропустила свою обычную дневную чашку. Должно было случиться по крайней мере национальное бедствие, чтобы заставить тебя так поступить. Что произошло?

— Я пила чай со старой леди. Намного вкуснее того пойла, которое ты готовишь для нас.

— Благодарю за комплимент, Клеон, — хорошая рифма «пион».

Она не отреагировала резкостью, как делала всегда, когда Майк декламировал очередные вирши по поводу ее имени. Разочарованный, он разглядывал пятно на ее пятке.

— Опять ходила босиком? Грязное хобби, так я это называю. Смотри, чтобы Айвор не узнал, а то не женится на тебе.

На этот раз Майк добился желаемой реакции — он едва успел уклониться от просвистевшей в воздухе босоножки. Она миновала его и была ловко поймана мужчиной, стоящим в дверях редакторского кабинета.

— Ну вот, этого только не хватало, — прошептал Майк. — Это гость мистера Райли, какая-то важная персона. Держись от него подальше! — Он пожелал Клеон удачи и заспешил по своим делам.

Глаза, пристально смотревшие на девушку с расстояния около семи футов, были карими, насмешливыми и лениво-удивленными. Затем, словно близнецы-исследователи в поисках неоткрытой земли, они прошлись по Клеон с головы до ног, останавливаясь по пути то тут, то там как бы для того, чтобы освежиться и отдохнуть. Они начали с растрепанных ветром каштановых волос, перешли на немигающие глаза газели, на упрямую ямочку на подбородке; они смотрели на ее розовую, открывающую шею блузку, туго облегающие голубые брюки; на некоторое время задержались на уровне пола, остановившись вначале на обутой ноге, затем на босой.

Все это длилось несколько секунд, но для Клеон, задержавшей дыхание и стоящей на одной ноге, поджимая и выпрямляя обнаженные пальцы другой, они показались часами. Он действовал медленно и расчетливо, начисто лишив Клеон чувства собственного достоинства; она неуверенно пошла в его сторону, протягивая руку в умоляющем жесте. Если Клеон рассчитывала, что он сразу же вернет ее вещь, то ей пришлось разочароваться — когда она наконец очутилась прямо перед ним, он спрятал босоножку за спину. Придется извиниться, тогда, быть может, он сжалится над ней и вернет обувь.

Она, запинаясь, извинилась и с мольбой в глазах, способной разжалобить древнюю статую, попросила вернуть босоножку. Однако он явно был сделан из чего-то значительно более твердого, чем камень, потому что даже не шевельнулся. Он по-прежнему стоял, прислонившись к дверному косяку, и, похоже, наслаждался униженным видом Клеон. Наконец он заговорил:

— До того, как я верну это — если вообще верну, — мне хотелось бы получить удовольствие, узнав ваше имя.

С некоторым волнением Клеон заглянула в кабинет мистера Райли. Там было пусто.

— Его там нет, — сообщил ее мучитель. — Его куда-то позвали.

Она снова попросила вернуть босоножку. Ее озабоченность возрастала. Не то чтобы она боялась мистера Райли, он был терпимым человеком и обычно проявлял понимание, но его терпимость могла достичь своего предела, если бы он обнаружил свою сотрудницу стоящей на одной ноге и умоляющей посетителя — очень важного посетителя — вернуть ей босоножку, которой она, хоть и не нарочно, запустила в него.

— Ваше имя?.. — спросил он снова, тон был нарочито вежливым. Если только ее имя может пробудить в нем жалость, что ж, она назовет его.