На полях сражений гражданской войны в США - [13]

Немало сражений было впереди, и число павших в них заставляет американцев содрогаться и сейчас. На этом фоне потери сторон в битве у Булл-Рана почти не воспринимаются, и сама она кажется чуть ли не бескровной. Но тогда, в июле 1861 г., сообщения об этих потерях потрясли всю страну. Северяне потеряли 2645 человек, в том числе 418 убитыми, 1011 ранеными и 1216 пропавшими без вести (в подавляющем большинстве они оказались в плену, хотя кое-кто попросту удрал куда глаза глядят). Войско Борегара и Джонстона потеряло 1981 человека, в том числе 387 убитыми и 1582 ранеными 29. Северяне даже ухитрились в суматохе отступления довести с собой до Вашингтона 12 пленных, которых в начальной, успешной для войск Союза, фазе сражения было гораздо больше, но почти всех их бросили при отступлении вместе с орудиями, обозами и даже ранеными – все спасали собственные жизни. По заверению Джонстона, южане захватили при Булл-Ране (точнее было бы сказать: северяне бросили) около 5 тыс. винтовок, 500 тыс. патронов, 28 орудий и проч. 30

На следующий день, 22 июля, южане разместили пикеты на высотах близ реки Потомак, откуда в бинокли можно было разглядывать улицы Вашингтона. А там уже началась паника, принесенная обезумевшей толпой, вломившейся в город накануне вечером. Линкольн немедленно созвал министров на экстренное заседание, длившееся до утра 22 июля. В ходе его было решено вызвать из штата Нью-Йорк полки новобранцев, и спустя несколько дней они во главе с полковником Д. Сиклсом вступили в Вашингтон. Рано утром с согласия членов кабинета Линкольн отправил телеграмму Макклеллану, приказывая ему выдвинуть «победоносную армию Западной Виргинии» для защиты северных выходов из Долины, а самому генералу после этого срочно прибыть в Вашингтон.

Глава 2. Борьба за инициативу

На сцене появляются «генералы-политиканы»

Вскоре «маленький Наполеон» прибыл в столицу, и незадачливый Макдоуэлл был смещен с командного поста. 27 июля администрация Линкольна официально назначила Макклеллана ответственным за оборону Вашингтона и его окрестностей. Генерал рьяно взялся за дело. Ему предстояло создать из бестолкового, напуганного Булл-Раном сброда, который разрастался на глазах (в столицу прибывали все новые добровольцы), боеспособную армию. В частях новобранцев не было и намека на дисциплину, будущие «герои»-офицеры не обучали их азам военного дела, предпочитая проводить время в питейных заведениях и публичных домах, куда, впрочем, и самим новобранцам путь был не заказан. С такими «Мак» был беспощаден: их вылавливали с помощью военной полиции. Одних нарушителей Макклеллан подвергал дисциплинарным взысканиям, от других, не умевших и не желавших сражаться, тут же избавлялся. Генерал сколотил свой штаб из опытных профессионалов, начал немедленное и срочное строительство кольца мощных фортов вокруг столицы, интенсивно муштровал солдат.

Макклеллан следил, чтобы из новобранцев формировались отдельные подразделения, затем обучаемые в военных лагерях; он полагал, что механическое слияние молодежи со старослужащими привело бы к падению боеспособности опытных частей (на Юге, кстати, господствовал более практичный подход: новичков включали в уже обстрелянные части, чтобы «старики» на ходу учили молодежь ). Будем объективны: Макклеллан действительно довольно быстро создал добротную, квалифицированную армию – Потомакскую, о которой, даже после снятия его с поста командующего, говорили: «Сделано Макклелланом». Все были уверены, что, когда эта армада пойдет в бой (численность Потомакской армии быстро дошла до 100 тыс. и продолжала увеличиваться), перед ней не устоит никто и ничто.

Но Макклеллан вовсе не спешил идти в бой. Он постоянно сообщал президенту и правительству, что армия еще не готова, что она плохо вооружена, что у южан якобы сохраняется перевес в силах. Здесь надо заметить, что известный частный детектив из Иллинойса Аллан Пинкертон, которого Макклеллан сделал начальником разведки, как правило, завышал данные о численности противника примерно в 2 раза, а порой и больше. Трудно сейчас разобраться, делал ли он это по поручению шефа или же действовал по принципу «у страха глаза велики», но до поры до времени Макклеллан, ссылаясь на эти «данные», ухитрялся убеждать Линкольна в том, что наступление преждевременно. При этом «Наполеон» успокаивал президента заявлениями такого рода: «Когда удар будет нанесен, он окажется решительным, сокрушительным и быстрым» 1 10 октября Линкольн и государственный секретарь Уильям Сьюард посетили штаб-квартиру командующего. Ознакомив президента с состоянием дел в Потомакской армии и вновь пожаловавшись на то, что ему постоянно «мешают», Макклеллан сказал: «Не позволяйте торопить меня – вот все, о чем я прошу». «Заверяю вас, что в этом вопросе вы будете действовать по своему усмотрению», – ответил Линкольн 2.

Среди тех, кто «мешал» Макклеллану, был и главнокомандующий Скотт, который в отличие от президента с самого начала не верил хвастливому генералу и требовал, чтобы тот немедленно шел в наступление. Поздним вечером 8 августа Макклеллан писал жене: «Ген. Скотт является серьезным препятствием. Он не способен понять опасность. Я должен в одиночку сражаться против него… У меня нет выбора. Народ призывает меня спасти страну. Я должен спасти ее и не волен щадить ничего, что окажется на моем пути»