На полях сражений гражданской войны в США - [11]

Записка Гринхау сразу же изменила ситуацию. Из Ричмонда Джонстону была направлена телеграмма с приказом немедленно двигаться на соединение с Борегаром, оставив «должные» заслоны против Паттерсона. Отметим, что 69-летний Паттерсон с самого начала войны занял пассивную, выжидательную позицию, постоянно клянчил у Скотта подкрепления, хотя части Джонстона составляли лишь 2/3 его сил. Хитрый Джонстон, хорошо понимая, с кем имеет дело, оставил на месте скрытно покинутой стоянки бригаду Эдмунда Кэрби-Смита, которая несколько дней успешно дурачила Паттерсона, дерзкими наскоками убеждая его, что вся армия Джонстона стоит на прежнем месте.

Макдоуэлл же вел себя крайне нерешительно. После того как его авангард наткнулся 18 июля на дозоры Борегара (последние немедленно отступили), генерал еще три дня протоптался на северном берегу Булл-Рана. За это время разведка Борегара довольно точно установила численность войск северян и – по расположению частей – примерный план их действий. С 20-го числа к Борегару стали прибывать части Джонстона, и теперь ничего не подозревавшего Макдоуэлла готовились встретить уже не 20 тыс. человек, как он предполагал, а более 32 тыс. По приказу Борегара южане блокировали все броды через Булл-Ран, а основные силы расположились южнее Сентервилла, с тем чтобы в ходе боя ударить по этому городку и отрезать северянам пути отхода к Вашингтону.

Итак, вечером 20 июля около 65 тыс. американцев, разделенных на две враждебные армии, стояли у речушки Булл-Ран, готовые начать первое в этой войне (и в американской истории!) братоубийственное сражение в столь неслыханных масштабах. Оно получило имя от маленькой речки, на берегах которой развернулось, хотя отечественные историки с давних пор упорно именуют его сражением у Манассаса. Так когда-то назвала его пресса мятежников, но со временем в США утвердился «северный» вариант, и конечно же логичнее и нам именовать его так. Булл-Ранское сражение в значительной степени определило дальнейший ход войны примерно до осени 1862 г.

Воскресный день 21 июля выдался солнечным. С утра весь вашингтонский «цвет» устремился к Сентервиллу, чтобы посмотреть, как отважный Макдоуэлл задаст трепку трусливому Борегару. Дамы надели нарядные платья, мужчины захватили с собой съестное и виски – намечался забавный пикник с бесплатным представлением. Их уверенность в ослепительной победе не могли поколебать ни жара, ни дорожная пыль, ни даже бредущая им навстречу толпа солдат, лишь условно напоминавшая колонну.

Это торопились домой те «патриоты-добровольцы», трехмесячный срок службы которых только что истек, и зловещая канонада, доносившаяся издали, торопила их. Еще недавно вместе с тысячами других северян они радостно ломились в двери призывных участков, мысленно ощупывая в карманах будущую добычу, видя на груди награды и… ну, что ж, может быть, небольшую царапину, случайно нанесенную удиравшим в страхе джонни. Три месяца службы казались им тогда слишком большим сроком, для того чтобы разбить этих трусливых мятежников. Но победа что-то не приходила, а дома ждали дела, к тому же, как вдруг выяснилось, на войне могли и убить… И вот уже «патриоты» судорожно отсчитывали дни, оставшиеся до истечения службы, чтобы стремглав разбежаться по домам. А иные и трех месяцев не стали дожидаться.

Тем же, кто этим утром еще оставался в армии Макдоуэлла, предстояло суровое испытание. Саперы Макдоуэлла накануне отыскали не обозначенный на карте брод через Булл-Ран, и генерал решил нанести удар именно там. В 2 часа ночи солдат ударной группы разбудили и отправили в обходный 12-мильный марш, который вывел бы их в тыл Борегара. Одновременно Макдоуэлл планировал прямой удар двумя другими группами по каменному мосту через Булл-Ран, а также к югу от Сентервилла, где по мнению генерала, противник ожидал главного удара.

С рассветом обходная группа из двух дивизий во главе с Макдоуэллом, миновав не защищенный противником брод Садли-Спрингс, перешла речку и вскоре оказалась в тылу левого фланга южан. Но «марш-бросок» занял больше времени, чем предполагалось: новобранцы быстро устали и шли все медленнее, к тому же в дороге многие съели свои пайки и время от времени разбредались по окрестным полям и лесам в поисках ягод и грибов. В результате атаку удалось начать только около 10 часов утра. Тем не менее она оказалась успешной: не ожидавшие от северян такой прыти, мятежники дрогнули и стали отступать почти сразу же. Не столь удачно развивалась атака через каменный мост, но и там северяне теснили противника. Счастливый Макдоуэлл, несколько опережая события, приказал отправить в Вашингтон телеграмму о «победе»,

А Борегар из-за отдаленности левого фланга не сразу узнал об атаке на него. Лишь когда оборона Эванса и Бэртоу уже трещала по всем швам, он распорядился атаковать левый фланг северян и ворваться в Сентервилл. Но из-за нерасторопности штаба (это как бич преследовало в ходе войны обе стороны – штабы работали из рук вон плохо) приказ Борегара был передан командиру соответствующей дивизии с опозданием, когда ситуация осложнилась для южан еще больше. Их подвергшийся удару левый фланг был смят и едва ли не полностью перемешался с центром! Прискакавший к месту надвигавшейся катастрофы Борегар бросил наперерез наступлению северян резервную бригаду Томаса Джэксона из Виргинии, которой удалось остановить мощный натиск. Это помогло обрести уверенность и другим частям мятежников, впавшим было в панику. Генерал Б. Би скакал, преграждая дорогу беглецам, и кричал: «Стойте! Стойте! Посмотрите на бригаду Джэксона! Она стоит здесь, как каменная стена!»