На полпути - [41]

— Эхе-хе! Господи! Будет еще такая жизнь, как в прошлом году, когда у меня уродилось столько свеклы, что я получил из нее семьсот пятьдесят кило сахара!

Но и в прошлом году народ был недоволен.

Однажды утром в контору прибежала взбудораженная Мока.

— Семнадцать человек! — воскликнула она, постучав по столу своей записной книжкой. — Семнадцать человек!

Сидевший за письменным столом Дани посмотрел на нее и все сразу понял. Встав с места, он закурил и в растерянности подошел к окну.

— Если начнутся осенние дожди, у нас все сгниет в поле, — продолжала она.

— А что я могу сделать? — через плечо бросил он.

Эта его любимая фраза давно уже раздражала Моку. Она сразу вспылила:

— Видишь ли, если бы ты в пятьдесят шестом году не разгромил наш старый кооператив, у нас было бы теперь процветающее большое хозяйство!

Дани, потрясенный, даже не взглянул на девушку. Он не в состоянии был произнести ни слова.

— Не ссорьтесь, — вмешалась тетя Жофи, оторвавшись на минуту от своих подсчетов. — Не хватает только начать нам нападать друг на друга.

Тонкая кожа на лице у Моки покраснела. Она отвела взгляд от Дани и, вздохнув, сказала:

— Нужны уборочные машины.

— Да, — согласился Дани и закурил вторую сигарету. — Через год будет машина. Но она не окупается на маленьких земельных участках.

— Как это не окупается! Если МТС согласится снять урожай, пусть забирает его себе. Мы не дадим ему гнить в земле. По крайней мере не будет убытка народному хозяйству.

— У нас нет на это договора с МТС, — возразил Дани. — Есть только на осеннюю глубокую вспашку.

— Авось найдется у них лишняя машина, — с надеждой проговорила девушка.

Дани пожал плечами, что означало: надо попытаться.

Летом чуть не прервалось строительство скотного двора, потому что нечем было поднимать железобетонные балки. Лишь через месяц, согласно плану, должны были прислать со стройки подъемный кран. Тогда Мока отправилась в город и до тех пор ходила там по стройкам, заводам и всяким учреждениям, пока в советской военной комендатуре не выпросила подъемный кран, смонтированный на грузовой машине. Вероятно, вспомнив теперь об этом, девушка в нерешительности встала и, застегнув свою брезентовую куртку, сунула в карман записную книжку.

— Я попытаюсь. Мы ничем не рискуем.

Через три дня она вернулась измученная, грязная, но торжествующая. В одном опытном хозяйстве ей удалось раздобыть новую кукурузоуборочную машину, присланную туда для испытания.

До тех пор в деревне никто не видел, чтобы кукурузу убирали машиной, хотя о спутнике — на основе статей из журнала «Наука и жизнь» и газеты «Непсабадшаг» — велись бесконечные споры в трактире и на площади перед церковью. А сейчас на глазах у людей эта необыкновенная машина так бункеровала кукурузу, что любо-дорого было смотреть.

У членов правления сразу повысилось настроение. Они наперебой зазывали к себе на обед, ужин и ночлег ловких молодых механизаторов, как прежде двух советских солдат, обслуживающих подъемный кран.

Дани почувствовал огромное облегчение, хотя его и огорчали результаты предварительного баланса, настолько огорчали, что он боялся поделиться с кем-нибудь своими опасениями. Вместо запланированного сорока одного форинта на трудодень пришлось двадцать пять. Правда, трудодней получилось вдвое больше, чем намечали.

Еще вчера вечером он оповестил людей, что завтра на рассвете все силы должны быть брошены на свекольное поле.

И теперь Дани не верил собственным глазам: на работу вышли только двадцать пять человек! Ему казалось, что он сумел убедить вчера всех, с кем беседовал, а на работу вышли только двадцать пять членов кооператива и их шестеро: председатель, агроном, сторож и трое бригадиров. Перед Дани простиралось свекольное поле, перерезанное светлыми полосами стерни. И вдалеке по холмам, которые тремя грядами возвышались друг за другом, вилась дорога; она словно делала разбег, чтобы взобраться с равнины на гору. В осеннем тумане вырисовывались черные колья и общипанные, взлохмаченные виноградные лозы. Там сорвал Дюри Пеллек кисть винограда. Не тогда ли все пошатнулось?

Заместитель председателя Иштван Прохазка, глаза которого сверкали от возмущения, перестал наконец ругаться и сказал:

— Ничего не остается. Давайте приниматься за дело. Может, к концу года управимся.

— Управимся, если пособит рота солдат.

— Ничего лучше ты не придумал?

Все смотрели на Дани. Проглотив горькую слюну, скопившуюся во рту, и взяв себя в руки, он бросил как можно спокойней:

— Пошли в деревню. Будет собрание.

— Сейчас?

— Как только сойдется народ.

К десяти часам в клуб набилось полно людей; пришли даже женщины, оставив дома недоваренный обед. Не позвали только тех, кто сидел в трактире, так как Дани предупредил, что не желает видеть на собрании пьяные рожи; не оберешься неприятностей и с трезвыми, если можно еще кого-нибудь назвать трезвым в этой деревне. В клубе было полно народа, на что Дани и не рассчитывал. Бригадиры распространили слух, будто кооператив будет выдавать аванс. Когда все собрались в клубе, выяснилось, что это неправда, но никто уже не ушел домой, хотя настроение у всех испортилось.