На плоту через океан - [70]

Я надеялся, что ветер изменит направление или же мне удастся попасть в какое-нибудь капризное течение, которое поднесет меня к берегу. Но порывы ветра снова гнали меня от берега. Мне казалось, что какая-то гигантская рука ухватилась за плот и поворачивает его в сторону океана. Я приближался на двести ярдов и берегу, временами даже на сто пятьдесят, но пристать так и не удалось.

Я двигался вдоль береговой линии, тщательно выслеживая ее, словно гравер, изготавливающий клише географической карты. Плот скользил в темноте под сенью мрачных черных гор. Какой-то странный запах доносился до меня с берега. Над океаном поднималась дымка, застилая остров. Иногда я терял направление, погрузившись в молочный туман. Бешеный ветер, срывавшийся с гор, чуть не раздирал парус, и по временам на меня обрушивались ливни. Надо мной нависли темные зловещие тучи.

Плот плыл все дальше под размеренный шум прибоя. Я опять увидел мигавшие на берегу огоньки и снова стал размахивать фонариком, но заметил лишь один ответный сигнал. Я был уверен, что в заливах, мимо которых я проплыл, имелось хоть одно местечко, где мой легкий плот мог бы пристать к берегу…

Медленно тянулась ночь. Луна уже начала подниматься на небосклон, о чем я мог догадаться по свету, разливавшемуся над горными пиками. Бурное небо было загромождено рваными тучами. Я по-прежнему двигался в полной темноте. Плот плыл, словно яхта, на определенном расстоянии от берега, ни на дюйм не приближаясь к нему. Мне были ясно видны волны, набегающие на рифы; порой они высоко взлетали, белея в темноте, и растекались на плоской отмели у подножия гор. Несколько раз, встречая какой-нибудь маленький залив, не загороженный рифами, я пытался в него проникнуть, но меня отбрасывало в сторону. Ветер и течения были против меня.

Но вот у меня появилась уверенность, что мне удастся пристать к берегу, так как справа от меня неожиданно выросла гора. Должно быть, я заплыл в залив. На этот раз уж я не промахнусь! Я входил в заливчик беззвучно, как призрак. Там было темно, как в колодце, и кругом царило безмолвие. Даже шум прибоя затих.

«Берегись, Бил, если ты ошибся, то врежешься прямо в риф; мачты будут снесены, плот разбит в щепки. Наутро и косточек твоих не соберут».

Но я ответил себе:

«Что ж, я рискну! Главный киль подвешен на тали, и я смогу быстро его поднять, а остальные пусть себе обламываются. Пойду на посадку!..»

Я был уверен, что на сей раз пристану, так как уже был почти на берегу. Но внезапно нос плота повернулся в сторону, и я увидел, что плыву прямо в открытый океан, тускло освещенный все еще невидимой луной.

Я растерянно смотрел на небо, стараясь понять, что произошло. Тучи мчались над головой. Иные из них цеплялись за вершины лесистых гор и неслись дальше, разодранные на длинные узкие темные ленты. Я смотрел на молчаливые горы, черные от мрачных лесов.

Густой туман клубился по склонам, закрывая ландшафт. Плот снова плыл вдоль побережья, а я затаив дыхание наблюдал за трепетавшим парусом, который был для меня сейчас важнее всего на свете. Внезапным порывом ветра чуть не вырвало парус, и мне пришлось опять отдалиться от берега.

«Бил, на этот раз ты ринулся очертя голову в темноту, и все-таки тебе не удалось пристать».

Было уже два часа ночи.

«Тебе все равно не пристать к берегу. Перед тобой открытый океан, — возьми курс на Британское Самоа. Уйди отсюда, пока ты еще не потерпел крушение на этих рифах».

Я дал парусу наполниться ветром и стал сдерживать плот, чтобы он не ринулся на рифы, вокруг которых кипела пена.

Двенадцать часов промучился я с плотом, нос которого временами почти нависал над рифом! Двенадцать мучительных часов! Ни на секунду не отрывал я глаз от рифов и паруса, ожидая в любой момент роковой развязки. И все же я не сомневался, что при дневном свете мне удалось бы пристать к берегу. Я бросил бечевку с грузилом, но дна не нащупал.

Плот выплыл из береговой тени на освещенный луной простор, направляясь в открытый океан. Вначале ветер был слабый, и медленное течение сносило плот к югу. Мне пришлось делать один оверштаг[70] за другим, но потом ветер усилился и стал дуть устойчиво. Час спустя я уже уверенно продвигался вперед по новому курсу.

После длительного напряжения необходимо было отдохнуть и подкрепиться. Затем я стал внимательно изучать карту, проверяя свое положение. Я решил высадиться при дневном свете на одном из островов Британского Самоа и приготовил для этой цели шлюпку.

Как только рассвело, я взял лоцию и набросал схему северного побережья двух островов Британского Самоа — Юполу и Савайи. Остров Юполу, расположенный в тридцати шести милях к вест-норд-весту от Тутуила, имеет около сорока миль в длину и тринадцать миль в ширину. Подобно Тутуила, этот гористый остров вулканического происхождения. Я обратил внимание, что во многих местах побережье этих островов не закрыто рифами.

Оглядываясь назад, я видел в разрывах спустившихся туч острова Американского Самоа и мог различить похожие на башни скалы, между которыми чернел проход в виде ворот. Они резко выделялись на востоке, на фоне рассветного неба. Впереди, на северо-западе, нависли огромные черные тучи, по направлению к которым непрерывно неслись шквалы. Я знал, что тучи скрывают верхушки гор Юполы и Савайи. Горная вершина Юполы возвышается на четыре тысячи футов, а Савайи — на восемь тысяч.