На переломе - [20]

Отделы штаба размещались в хатках. Во дворе одной из них, где помещался штаб оперативного отдела, Софронии завел меня в небольшой сарай. Там я впервые встретил подполковника Е. И. Левита. В этом «рабочем кабинете» он примостился у небольшого грубо сколоченного столика и писал отчет о действиях артиллерии фронта в июне 1942 года.

Меня заинтересовал этот отчет. Дело в том, что в июне немцы осуществили прорыв на стыке Брянского и Воронежского фронтов. Удар вражеских танков пришелся по левому флангу 13-й армии, в которой служил тогда Левит. Разработка плана противотанковой обороны и вообще действий артиллерии происходила при его участии. Армейский план составлялся так, как указывала директива бывшего командующего артиллерией фронта генерал-майора артиллерии М. П. Дмитриева.

Спросив, какие выводы делаются в отчете, я заметил, что задел больное место. Левит начал горячо доказывать, что артиллерию в этих боях использовали неправильно, а директива командующего артиллерией фронта была ошибочной. Докладывал он убежденно, обнаруживая правильное понимание сущности боя с танками и задач артиллерии в обороне. Должен заметить, что взгляды его совпадали с моими.

В штабе артиллерии фронта я встретил и других толковых и грамотных офицеров: полковника Д. К. Кузьмина, с которым учился на курсах усовершенствования еще в 1928 году, подполковника Н. И. Колоярцева, майора В. А. Венедиктова и других. Со всеми этими офицерами мне пришлось впоследствии сталкиваться в различной боевой обстановке, и они всегда оправдывали мое мнение, сложившееся при первой встрече.

Состав штаба я изучал очень внимательно. Мне на опыте войны пришлось убедиться, что непрерывно и гибко управлять подчиненными войсками можно только тогда, когда есть работоспособный, оперативный штаб. При хорошем штабе всякое решение или распоряжение будет своевременно исполнено и доведено до частей.

Должен признать, что в больших успехах действий артиллерии огромная заслуга принадлежала штабу, хотя ее часто приписывали моему личному руководству. И, если уж быть откровенным, я считал своей заслугой то, что, пожалуй, больше многих других начальников ценил работу офицеров своего штаба и уделял серьезное внимание их подбору, сколачиванию работоспособного коллектива. И вообще мне кажется, что штабные офицеры заслужили теплое слово благодарности. Их труд на войне был сложен, порой изнурителен. Выполняя будничную работу, они много раз проявляли подлинный героизм, рисковали жизнью и при самых тяжелых обстоятельствах оставались верными долгу, самоотверженно выполняли свою задачу.

Штаб артиллерии пользовался авторитетом. К его помощи часто прибегали оперативный и разведывательный отделы штаба фронта. Единственно чем был я недоволен, — между обоими штабами не чувствовалось тесных взаимоотношений. Артиллеристы были во многом ущемлены. Достаточно сказать, что штаб артиллерии почему-то размещался на отшибе, вдали от основных отделов штаба фронта и от узла связи. Далеко не все офицеры штаба допускались на узел связи для выполнения своих прямых обязанностей. А если они и допускались, то пользовались средствами связи в последнюю очередь. Из-за этого затруднялось управление артиллерией.

Тут вспомнилась 16-я армия. Благодаря влиянию Рокоссовского в ней установились хорошие отношения между нашими штабами. И я решил добиться такого же взаимодействия на Брянском фронте. Это мне удалось без особого труда, потому что я получил полную поддержку Рокоссовского и Малинина. М. С. Малинин дал строгое указание начальникам отделов и коменданту штаба создать необходимые условия для штаба артиллерии, и при первом же переезде на новое место мы разместились намного удобнее. Коренным образом изменилось и отношение к нам на узле связи. Вскоре все убедились в пользе этого, и взаимодействие штабов значительно улучшилось.

На Брянском фронте мне предстояло иметь дело с артиллерией четырех армий, в состав которых входило восемнадцать стрелковых дивизий, два кавалерийских корпуса и пять стрелковых бригад. Здесь я впервые встретил соединение совершенно новой для меня организации — 2-ю истребительную дивизию под командованием полковника Н. Ф. Михайлова. Она состояла из двух бригад, и каждая из них имела один противотанковый полк, роту противотанковых ружей, батальон автоматчиков и другие подразделения.

В составе фронта насчитывалось около 70 артиллерийских и минометных полков различных типов, из которых половину составляли полки резерва Верховного Главнокомандования. Всего имелось около 2 тысяч орудий и минометов всех калибров и более 100 установок полевой реактивной артиллерии «катюш». По тому времени такая группировка артиллерии считалась значительной. Протяженность фронта составляла более 300 километров, а штаб фронта находился в почтительном удалении, примерно в 100 километрах от переднего края.

Мне хотелось поскорее выбраться в войска, проверить состояние артиллерии и ее штабов, выяснить характер местности, на которой предстояло действовать. Общая обстановка была вполне благоприятна для этого. На фронте наступило так называемое затишье. Лишь некоторые армии предпринимали частные операции, не вносившие существенных изменений. Немцы после прорыва на Касторное закреплялись на занимаемых рубежах.