На парусниках «Надежда» и «Нева» в Японию. Первое кругосветное плаванье российского флота - [51]
На рассвете следующего дня поплыли мы к южной оконечности острова Оваги. По описанию Кука, должна находиться на оной великая деревня, из коей привезено было ему множество жизненных потребностей. Я надеялся как здесь, так и на юго-западной стороне острова получить оные с толикою же удобностью. В 11 часов обошли мы сей Мыс. Он приметен тем, что оканчивается великим тупым утесистым камнем и окружен на несколько сот саженей утесистым каменистым рифом, о который разбиваются волны с великим шумом.
Как скоро усмотрели мы вышеупомянутую деревню, тотчас легли в дрейф в двух милях от берега. Не прежде, как по прошествии двух часов, пришли к нам две лодки. Первая привезла большую свинью, весом около двух пудов с половиною. Мы обрадовались тому немало, и я назначил уже оную для завтрашнего воскресного служителей обеда, но увидев после, что и сей единственной, привезенной к нам свежей пищи купить было не можно, чувствовал сугубую досаду. Я давал за свинью все, что только возможность позволяла. Привезший оную отказывался от лучших топоров, ножей, ножниц, целых кусков ткани и полных пар платья и желал только получить суконный плащ, который бы покрывал его с головы до ног, но мы не были в состоянии дать ему оного.
На другой лодке могли мы выменять малого поросенка, составлявшего всю свежую провизию, полученную нами с трех приходивших лодок. Приезжавшая при сем очень нарядная и бесстыдная молодая женщина, которая говорила несколько по-английски, имела одинакую со вчерашнею участь. Сегодняшняя неудачная с островитянами мена удостоверила нас, что без сукна, которого требовали они даже за всякую безделицу, не можем ничего получить и в Каракакоа, где, как в месте пребывания овагийского короля, известного Тамагама, живут роскошнее; следовательно, и жизненные потребности гораздо дороже. Сколь великая, по-видимому, произошла в состоянии сих островитян перемена в десяти– или двенадцатилетнее только время! Тианна[62], которого взял с собою Мерс в Китай в 1789 г., в бытность свою в Кантоне, желая узнать о цене какого-либо товара, обыкновенно спрашивал: сколько должно дать за то или другое железо?
Целый год уже находился он беспрестанно с европейцами; но вкорененная в нем привычка высоко ценить железо все еще оставалась. Ныне, кажется, овагийские жители металл сей почти презирают. Они едва удостаивают своего внимания и нужнейшие вещи, сделанные из оного. Ничем не могли они быть довольны, если не получали того, что служило к удовлетворению их тщеславия. Не видев более ни одной шедшей к нам лодки, поплыли мы под малыми парусами вдоль юго-западной стороны сего острова; потом в 6 часов начали держать к югу, дабы на время ночи удалиться от берега.
Хотя я и очень мало имел надежды запастись здесь свежею провизией, однако не хотел в том совсем отчаиваться до тех пор, пока не испытаем того у западного берега и в близости Каракакоа. В сем намерении приказал я в час пополуночи поворотить и держать к северу. Густой туман покрывал весь остров. В 8 часов зашел ветер к северу и сделался так слаб, что если бы и был попутный, то и тогда не имели бы мы надежды приблизиться к Каракакоа. Сие неблагоприятствовавшее обстоятельство и неизвестность, получим ли что и в Каракакоа, побудили меня переменить намерение. Я решился, не теряя ни малейшего времени, оставить сей остров и направить путь свой на Камчатку, куда следовало прийти нам в половине июля. Но прежде объявления о таковом моем намерении, приказал я доктору Эспенбергу осмотреть всех служителей наиточнейшим образом.
Из “Атласа к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна”
В.-Т. Тилезиуса фон Тиленау
К счастью, не оказалось ни на одном ни малейших признаков цинги. Если бы приметил он хотя некоторые знаки сей болезни, тогда пошел бы я непременно в Каракакоа, невзирая на то, что потерял бы целую неделю времени, которое было для нас драгоценно, ибо при перемене прежнего плана обязался я прийти в Нагасаки еще сим же летом, что по наступлении муссона долженствовало быть сопряжено с великими трудностями. О намерении моем идти немедленно в Камчатку и о причинах, к тому меня побудивших, объявил я своим офицерам. Три месяца уже питались мы одинаковой со служителями пищею. Все они радовались, уповая скоро прийти в Каракакоа; все ласкались уже надеждою получить свежие жизненные потребности, но, при всем том, сия перемена не произвела ни в ком неудовольствия. Капитан Лисянский, которому не было надобности столько дорожить временем, вознамерился остановиться на несколько дней у Каракакоа и потом уже продолжать плавание свое к острову Кадьяку.
В 6 часов вечера находилась от нас южная оконечность Оваги NO 87°, восточная сторона горы Мауна-Ро NO 52°. Посредством сих двух пеленгов определили мы пункт нашего отшествия, который означен на Ванкуверовой карте под 18° 58´ широты и 156° 20´ долготы. После маловетрия, продолжавшегося несколько часов, настал свежий ветер от востока и разлучил нас с сопутницею нашею «Невою». Я направил путь свой к SW, потому что имел намерение плыть к параллели 17° до 180° долготы западной. К сему побуждался я, во-первых, тем, что между 16° и 17° широты дуют пассатные ветры свежее, нежели между 20° и 21°; во-вторых, что сей курс есть средний между курсом капитана Клерка, путешествовавшего в 1779 г.
200 лет назад, в 1806 г., произошло знаменательное событие не только в истории российского Флота, но и в истории всей России - было блистательно завершено первое отечественное кругосветное плавание на кораблях "Надежда" и "Нева" под начальством И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского. Во время трехгодичного путешествия русские моряки показали всему миру, что они и превосходные мореходы, и трудолюбивые, добросовестные исследователи, обогатившие мировую науку новыми географическими открытиями.Об этом ярко, увлекательно поведал И.
Русские долго запрягают, но быстро едут. Эта старая поговорка как нельзя лучше характеризует вклад России в историю географических открытий.Имеющая огромную морскую границу, Российская империя считалась сухопутной державой. В начале XIX века пробил наконец и ее час. Однако неспешное, осторожное каботажное освоение соседних вод и берегов – это ли задача для россиян? На три столетия задержавшись на старте, никакого другого плавания, кроме кругосветного, Россия себе не мыслила. К этому побуждали ее торговые и военные интересы, вопросы престижа, потребности бурно развивавшейся географической науки.Два блестящих морских офицера, два патриота, движимые равно честолюбием и желанием послужить Отечеству, возглавили это предприятие.
«Ложь — основа государственной политики России». Именно политики (и не только в России) пишут историю. А так называемым учёным, подвизающимся на этой ниве, дозволяется лишь охранять неизвестно чьи не сгнившие кости в специально отведённых местах, не пуская туда никого, прежде всего дотошных дилетантов, которые не подвержены колебаниям вместе с курсом правящей партии, а желают знать истину. Фальшивая история нужна политикам. В ней они черпают оптимизм для следующей порции лжи. Но почему ложь им ценнее? Да потому, что именно она позволяет им достичь сиюминутной цели — удержаться лишний месяц — год — срок у власти.
«Нет места скучнее и великолепнее, чем двор русского императора». Так писали об императорском дворе иностранные послы в начале XIX века. Роскошный и блистательный, живущий по строгим законам, целый мир внутри царского дворца был доступен лишь избранным. Здесь все шло согласно церемониалу: порядок приветствий и подача блюд, улыбки и светский разговор… Но, как известно, ничто человеческое не чуждо сильным мира сего. И под масками, прописанными в протоколах, разыгрывались драмы неразделенной любви, скрытой ненависти, безумия и вечного выбора между желанием и долгом.Новая книга Леонида Выскочкова распахивает перед читателем запертые для простых смертных двери и приглашает всех ко двору императора.
Говард Зинн. США после второй мировой войны: 1945–1971 (сокращенный перевод с английского Howard Zinn. Postwar America: 1945–1971).В книге затрагиваются проблемы социально-политической истории страны. Автор пишет о целях и результатах участия США во второй мировой войне, об агрессивной внешней политике американского империализма в послевоенный период в некоторых странах Европы, Азии и Латинской Америки. В книге также рассматривается антидемократическая внутренняя политика американских властей, расовые отношения, правосудие в США в послевоенные десятилетия.
Конго — сверхприбыльное предприятие западного капитала. Для туземцев оно обернулось адом — беспощадной эксплуатацией, вымиранием, бойнями.
Как это часто бывает с выдающимися людьми, Марко Поло — сын венецианского купца и путешественник, не был замечен современниками. По правде говоря, и мы вряд ли знали бы о нем, если бы не его книга, ставшая одной из самых знаменитых в мире.С тех пор как человечество осознало подвиг Марко, среди ученых разгорелись ожесточенные споры по поводу его личности и произведения. Сомнению подвергается буквально все: название книги, подлинность событий и само авторство.Исследователь Жак Эре представляет нам свою тщательно выверенную концепцию, приводя веские доказательства в защиту своих гипотез.Книга французского ученого имеет счастливое свойство: чем дальше углубляется автор в исторический анализ событий и фактов, тем живее и ближе становится герой — добрый христианин Марко Поло, купец-романтик, страстно влюбленный в мир с его бесконечным разнообразием.Книга вызовет интерес широкого круга читателей.
В ночь с 25 на 26 октября (с 7 на 8 ноября) 1912 г. русский морской министр И. К. Григорович срочно телеграфировал Николаю II: «Всеподданнейше испрашиваю соизволения вашего императорского величества разрешить командующему морскими силами Черного моря иметь непосредственное сношение с нашим послом в Турции для высылки неограниченного числа боевых судов или даже всей эскадры…» Утром 26 октября (8 ноября) Николай II ответил: «С самого начала следовало применить испрашиваемую меру, на которую согласен».