На палачах крови нет. Типы и нравы Ленинградского НКВД - [63]
В результате моей контрреволюционной агитации в лице «перевальцев» мы нашли верных идейных «агентов» троцкизма. Насыщенные мною контрреволюционным троцкизмом, они активно распространяли его в той среде писателей, среди которых вращались.
Квартиры Тагер и Н. Чуковского стали местом нелегальных сборищ, на которых присутствуют главным образом «перевальцы» – Спасский, Куклин и близко связанные с ним Стенич и Берзин.
Писатель Николай Чуковский. Фотография 1930-х годов
На этих сборищах с контрреволюционных троцкистских позиций критиковались все мероприятия партии и правительства.
Позднее на эти нелегальные сборища Тагер, по моему предложению, привлекла литературных работников – Жирмунского, Оксмана, Эйхенбаума, Маргулиса, Губера, – которые были связаны и группировались со мной в силу своего контрреволюционного единомыслия.
Вопрос: Еще какие задания по контрреволюционной работе вам давал Кибальчич?
Ответ: Кибальчич также указывал на необходимость проведения подрывной работы на литературном фронте. Конкретно это должно было выражаться в подрыве творческой работы, протаскивании в печать антисоветских произведений, в контрреволюционной обработке молодых кадров.
Вопрос: Более подробно на этих вопросах мы потом остановимся. А сейчас расскажите о тех заданиях, которые вы получали от Кибальчича по вербовке в троцкистскую организацию.
Ответ: Таких задач о вербовке в троцкистскую организацию передо мной Кибальчич не ставил. Наоборот, он всегда подчеркивал, чтобы я тщательно скрывал свою принадлежность к троцкистской организации и действовал как бы просто враждебно настроенный человек.
Вопрос: Как известно, в 1933 году Кибальчич был арестован, а затем выслан. С кем из участников контрреволюционной троцкистской организации вы были связаны после его ареста?
Ответ: Ни с кем, но во время нахождения Кибальчича в ссылке я с ним был все время в переписке, информируя его о литературных новостях, о той подрывной работе, которую мы проводим. Кибальчич в первом же письме из ссылки дал мне понять, что на следствии он ничего не сказал и что мы должны продолжать свою контрреволюционную деятельность. Переписка нами велась через почту и продолжалась до 1936 года, когда Кибальчич выехал за границу.
Вопрос: А после отъезда Кибальчича за границу вы с ним поддерживали связь?
Ответ: Да, поддерживал, но это относится к более позднему времени – к 1937 году.
Вопрос: Каким путем вами осуществлялась связь с Кибальчичем после его выезда за границу?
Ответ: Эта связь осуществлялась через жену писателя Эренбурга – Любовь Эренбург, – которая является троцкистским эмиссаром.
Вопрос: На этом вопросе остановитесь подробнее.
Ответ: С Любовью Эренбург я знаком с 1916-17 годов, еще по Киеву. После Октябрьской Революции мы встретились с ней в 1923 году в Петрограде, когда она вместе с мужем Ильёй Эренбургом приезжала из Германии. После этого я не видел Л. Эренбург до 1935 года. Уже первая встреча с ней в 1935 году, с глазу на глаз, убедила меня в том, что я имею дело с человеком антисоветски настроенным. Ее возмущало отношение советской власти к писателям, в частности «расправа» с О. Мандельштамом (он был тогда арестован и выслан за контрреволюционную деятельность). Она очень горячо говорила о том, что «у вас в СССР никто не может выражать откровенно своих мыслей». Мне не пришлось много с ней говорить, но весь наш разговор велся в озлобленном тоне против руководства партии и советского правительства.
Окончательно политическое лицо Л. Эренбург для меня стало яснее несколько позже, после ее приезда из Москвы в 1935 году.
По возвращении из Москвы Л. Эренбург встретилась со мной. В беседе она стала делиться своими впечатлениями от встреч с московскими писателями. Она поражалась «забитости» и «трусости» советских писателей, которые, по ее словам, «ползают на коленях перед советской властью» и «боятся за свою шкуру».
Далее Л. Эренбург мне рассказала о том, что в Париже она связана с троцкистским центром. По ее словам, троцкизм за границей, особенно во Франции, представляет собой внушительную силу, с которой все считаются. Это не жалкая группа морально разложившихся людей, как ее хотят представить в СССР, говорила мне Л. Эренбург, а внушительная организация, насчитывающая в своих рядах много выдающихся личностей и пользующихся большим авторитетом в рабочей среде. И Жид, и Мальро недаром тяготеют к троцкизму и имеют много друзей среди троцкистов.
Отвечая Л. Эренбург, я указал ей, что она неправа, когда обвиняет нас, писателей, в трусости и нерешительности, так как в Ленинграде существует достаточно большая группа писателей, которые целиком стоят на троцкистских позициях и ведут борьбу, правда, может быть, недостаточно активную, с руководством ВКП(б) и советского правительства. Здесь же я ей сказал о своей связи с троцкистом Кибальчичем. На этом наша беседа тогда кончилась.
В свой приезд в 1937 году Л. Эренбург передала мне, что она связалась с высланным из СССР Кибальчичем, проживающим в Париже и входящим в троцкистский центр, с которым она связана.
Л. Эренбург, по ее словам, информировала Кибальчича об установлении связи со мной, о контрреволюционной деятельности, которую я и Тихонов ведем среди ленинградских писателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«На чем стоит Петербург? На болоте? Нет, Петербург стоит на зыбком смешении камня и мысли…» — размышляет герой загадочной и философской «петербургской поэмы» Евгения Лукина. Новый роман «По небу полуночи ангел летел» — это тонкая интеллектуальная проза, построенная на полутонах, написанная акварельно и зыбко, и героев романа мы видим словно бы сквозь туман хмурого питерского утра. В эту прозу надо вглядываться и вчитываться, ее символика нуждается в расшифровке. Действие романа разворачивается на фоне подготовки 300-летия Санкт-Петербурга.
Евгений Лукин — лауреат премии журнала «Нева» за повесть «Танки на Москву» (В 2010 г. повесть вышла в сборнике «Три слова о войне» изд-ва «Скифия»). Повесть отображает чеченскую кампанию без громких слов и морализаторства. Столкновение со смертью — как проверка человечности…Книга адресована широкому кругу читателей.
«Гражданская оборона» — культурный феномен. Сплав философии и необузданной первобытности. Синоним нонконформизма и непрекращающихся духовных поисков. Борьба и самопожертвование. Эта книга о истоках появления «ГО», эволюции, людях и событиях, так или иначе связанных с группой. Биография «ГО», несущаяся «сквозь огни, сквозь леса... ...со скоростью мира».
В этой книге мы решили вспомнить и рассказать о ходе русско-японской войны на море: о героизме русских моряков, о подвигах многих боевых кораблей, об успешных действиях отряда владивостокских крейсеров, о беспримерном походе 2-й Тихоокеанской эскадры и о ее трагической, но также героической гибели в Цусимском сражении.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Летом 1941 года в составе Вермахта и войск СС в Советский Союз вторглись так называемые национальные легионы фюрера — десятки тысяч голландских, датских, норвежских, шведских, бельгийских и французских freiwiligen (добровольцев), одурманенных нацистской пропагандой, решивших принять участие в «крестовом походе против коммунизма».Среди них был и автор этой книги, голландец Хендрик Фертен, добровольно вступивший в войска СС и воевавший на Восточном фронте — сначала в 5-й танковой дивизии СС «Викинг», затем в голландском полку СС «Бесслейн» — с 1941 года и до последних дней войны (гарнизон крепости Бреслау, в обороне которой участвовал Фертен, сложил оружие лишь 6 мая 1941 года)
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.