На палачах крови нет. Типы и нравы Ленинградского НКВД - [36]
Помню Зверева, начальника экономического отдела ГПУ: он жил на набережной, около Гороховой улицы. Однажды мне нужно было отвезти ему пакет. Приехал, звоню. Выходит Зверев – рубашка расстегнута, сам пьян вдрабадан.
В экономическом отделе, в “валютной” группе работал Дмитрий Давидович Фигур. Они там, в этой группе, такие “чудеса” творили – все золото доставали. Затем, когда ликвидировали эту группу (наверно, изымать у населения уже нечего было), Фигур перешел в 12-е отделение 3-го отдела, где я работал оперуполномоченным. Фигур занял должность заместителя начальника отделения. Он был “арапом”, то бишь дельцом, махинатором, мошенником, жуликом. В свое время он был крупье во Владимирском игорном клубе. О том, что Фигур был крупье, знали почти что все сотрудники управления. Когда он шел по коридору, все говорили: “Шарик катится”. Он был толстым, даже круглым. Лысый, веснушчатый. Страшный доставала – все мог достать. И перед начальством подхалимничал.
Нарком внутренних дел в 1938–1945 годах Л.П. Берия.
Фотография 1930-х годов
С приходом в НКВД Берии началась “оттепель”. Сразу начали освобождать из лагерей. Прекратилась драчка. Какой-то порядок стали наводить. Это очень сильно чувствовалось. Думали: ну наконец-то избавились от того кошмара, какой был.
Огонь по своим начался в 1938 году. В конце 1939 года начались доборы “виновных”. Вокруг меня сужалось кольцо…
Это было фантастическое время. Создавалась особая психологическая настроенность – отношение к тому, что вас окружало, отношение к тому, что вы делали, и отношение к тому, как вам за все заплатили. В основе всего тогда лежал авторитет непререкаемости. Как можно было не выполнять приказ, идущий от начальника управления, от ЦК партии со ссылкой на авторитет “вождя всех народов”?
Когда меня арестовали, мне было страшно, горько, обидно. И вместе с тем думалось, что это делается кем-то сознательно по заранее разыгранному сценарию. Я чувствовал себя как бы пешкой на шахматной доске, причем не имеющей никакого значения для решения задач, поставленных игроком. Нет, я не был героем…»
Он не хотел каяться, этот старик. Напоследок сказал:
«Темное прошлое ушло на задворки сознания. Я стараюсь о нем не вспоминать».
И распрощался:
– Звоните…
Я позвонил ему после августовского «путча» 1991 года. В Петербурге ничего не происходило: танки не корежили мостовые, милиционеры не разгоняли демонстрантов. Зато в эфире с утра до ночи разыгрывался какой-то жуткий сценарий, явно списанный с доктора дезинформации Геббельса. Никто ничего не понимал. Одурманенные люди собирались на митинги, грозили кулаками невидимому врагу и возводили баррикады у Мариинского дворца.
Приказ № 00762 от 26 ноября 1938 года
о немедленном прекращении массовых репрессий, подписанный наркомом внутренних дел Л.П. Берией
Я чувствовал себя пешкой на шахматной доске, каковую преднамеренно и хладнокровно разменивал Игрок, постоянно ускользающий от названья. И позвонил мудрому старику. В трубке услышал всхлипы:
– Он умер!..
Вместо послесловия
В феврале 1998 года автор этой книги получил письмо от писателя Антона Владимировича Антонова-Овсеенко – сына знаменитого революционера Антонова-Овсеенко.
Как известно, Владимир Александрович Антонов-Овсеенко (1883–1938) был одним из вдохновителей Октябрьской революции 1917 года. Он руководил штурмом Зимнего дворца и арестом Временного правительства, подавлял Тамбовское крестьянское восстание, возглавлял Политическое управление Красной армии, представлял Советский Союз в ряде зарубежных стран, трудился на ниве соблюдения революционной законности и правопорядка. В конце 1937 года его арестовали и приговорили к расстрелу по обвинению в принадлежности к руководству «троцкистской террористической и шпионской организации».
Звучная фамилия стала проклятием для потомка пламенного революционера. В 1940 году Антон Владимирович Антонов-Овсеенко оказался в тюрьме как сын «врага народа». Позднее его арестовывали еще трижды. Ему пришлось разделить горькую участь узников сталинских концлагерей в Туркмении, на Волге, под Москвой, на Печоре и в Воркуте. После смерти Сталина Антон Владимирович был освобожден и реабилитирован. Он обратился к литературному труду, написал несколько книг об отце. А впоследствии стал видным деятелем диссидентского движения. В 1995 году возглавил Союз организаций жертв политических репрессий и основал Музей истории ГУЛАГа.
Писатель Антон Владимирович Антонов-Овсеенко
Я познакомился с Антоном Владимировичем в 1997 году. К этому времени он уже издал несколько книг о сталинской эпохе и ее деятелях, был признанным знатоком истории Большого террора в нашей стране. При встрече мы обменялись подарками: он вручил мне свою новую книгу «Враги народа», а я – небольшую книжицу «На палачах крови нет». И вот, спустя некоторое время, я получил от него письмо:
