На острове Буяне - [37]
– Накормила, – ответила Бронислава, переползая от рукава к вороту. – Да ведро баланды ей споила. Тёплой. С аржаной мучкой. Щепотку соли ей туда кинула. Она, Майка, любит, чтоб с солью маленько… Ставь кашу на плиту, разогревай, Нин. Что, на собрании-то много народу было?
Брониславе никто не ответил.
– …Небось, весь элеватор ходил?
И опять – ни слова ей в ответ. Антон подхватил из-под умывальника переполненное ведро, пошёл выносить. Нина разделась, стала возиться у плиты, бросив на угли пару берёзовых поленьев. Дома сразу стало веселей – от их потрескивания и от лёгкого запаха чистого дымка из засиявшего поддувала.
– Вот, всё же крышки-то мы – удачные купили, Нин! – заговорила тогда про хорошее Бронислава нарочно весёлым, бойким голосом. – Мясо-то у нас в банках, прямо как вчера закололи.
Дочь промолчала.
– …А Иван-то Коробейников из города – уж такие чудные Зинаиде привёз! Никудышные. Новомодные, – вспомнила Бронислава, тяжело вставая с пола. – И как у них мясо под ними сохранилося? Под резиновыми? Под толстыми?.. Даже не знаю.
Нина не оборачивалась. Только гремела тарелками громче обычного.
– Резиновые, говорю, крышки для банок, Иван-то купил!.. Толстые! – прокричала она Нине, как глухой, усаживась за стол поосновательней.
Та по-прежнему не слышала её и нарочно не встречалась с матерью взглядом. Только кинула ложки на стол. Они продребезжали коротко и резко.
– Зинаида ему велела железных купить! Как у нас. Ивану своему! Велела!.. Слышишь, Нин?.. А он…
– И что? – наконец буркнула Нина, недовольно поправив на животе цветастый фартук.
– Да она их парила, парила! Крышки-то новомодные эти. А они и на банки не налазят! Тяжеленные, резиновые… Толстые, коричневые – и калошем пахнут.
– Ну? – Нина уставилась на Брониславу требовательным, беспощадным взглядом.
– А вот и гну!.. Замучилась она их, распаренные, на банки напяливать, говорю. Зинаида! – рассердилась Бронислава. – Резиновые-то… Расстраивалась. Кричала на всю улицу: «Ты что мне привёз? Их двумя руками на хрен не натянешь»!..
– На что-о-о?! – строго и протяжно переспросила Нина.
– …Нет ни на что! – поджала губы Бронислава. – Только штокать и научились. Все такие умные стали! Одна только мать у вас – дура… Вот, такая я! Дура, да! Вот, что хотите, то со мной и делайте! Учителя. Изверги…
[[[* * *]]]
Вернувшийся со двора, Антон стоял посредине комнаты и ничего не понимал:
– Что за крик? Из-за чего это вы схватились? – тревожно моргал он. – Стряслось, что ль, чего?
– Да из-за крышек! Провались они пропадом все! В тартарары!!! И железные, и резиновые! – в сердцах выкрикнула Бронислава, схватила хлеб и принялась его резать на доске со стуком и крупно. – Мне уже и слова тут сказать никакого нельзя! Всё не так – всё не правильно! Не угодишь ни на кого в своём же дому!
Нина и Антон смотрели на неё сначала в полной немоте и неподвижности. Потом Антон выругался удивлённо:
– Ну! Еппония, страна косоглазых…
– Ни на какой козе ведь ни к кому не подъедешь! – размахивала Бронислава ножом. – Все только уросить горазды. Уросить да купоросничать. И дуются, и дуются! А ты – бегай за всеми, да в глаза всем заглядывай. Да вникай только, успевай. У-у, нервомоты!..
Она замолчала было, но тут же решила окончательно:
– Нет уж. Всё!.. Больше никакого мяса на зиму – закатывать не буду!.. И не просите – и вы от меня его не дождётесь. Ешьте, чего придётся! А я и возиться с мясом теперь не стану. И помидоры с огурцами не буду мариновать! Хватит! Навозилася. На свою голову… Что я перед вами всеми в лепёшку расшибаюсь?! Всё равно никому не угожу.
Кинув нож на стол, Бронислава села и отвернулась от всех к окну.
– Ну. Нашла виноватых, – холодно усмехнулась Нина. – Наконец-то. И долго искала?
– Эхх, Еппония… – снова сказал Антон, от расстройства вымыв руки с хозяйственным мылом, а не с хвойным. – Ладно. Разберёмся. Со временем, конечно. Где полотенце-то?.. Две бабы в доме, а полотенца ни одного нету.
– Вон оно! – закричала вдруг Нина на Антона, выходя из себя. – С гвоздя упало! Разуй глаза-то! Без помощников найти ничего не может. Технолог, называется! А сам…
Она рывком сняла фартук и кинула его на холодильник.
– Ну, разул, разул, – примирительно сказал ей Антон. – Вижу. А ты-то, Нин, с чего взвилась? Надо же… Сроду такого шума у нас не было.
Однако скандал метался и гулял под их крышей – он перескакивал с одного на другое и никак не терял своей силы.
– Не жилось нам спокойно! – бушевала теперь Нина, стуча ложкой о край чугунка. – Был дом как дом – нет: дурдома кому-то захотелось! На старости-то лет! С крашеными бровями кому-то жить понадобилось, а не по-спокойному.
Она раскладывала горячую гречневую кашу по тарелкам и заливала её холодным топлёным молоком из горшка. А закаменевший Антон с поднятым полотенцем в руках стоял и ждал, когда она выговорится.
– Всё вверх дном теперь летит! – никак не могла остыть Нина. – Все тычутся в разные стороны, как кошки без мозжечка! Кому чего делать в дому надо, никто уже капли не соображает!
– …Не знаешь, чего делать? – сдержанно переспросил Антон жену.
Он повесил полотенце на гвоздь мокрыми руками, расправил. И посоветовал с расстановкой:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"Спящие от печали" - это повесть о жизни в небольшом азиатском селении Столбцы. Повесть буквально сплетена из снов его обитателей, где они переживают вновь и вновь свои неудачи, утраты, страхи. Само место - тоже, словно порождение сна: "Эта негодная местность считалась у тюрков Воротами ветра, а ветры зарождаются и вертятся духами опасными, непонятными". Здесь "в азиатской России, русской Азии" словно затаилась сама жизнь "в темноте, обступившей … со всех сторон", здесь "затаилось будущее". Спящих, несомненно, ждет пробуждение - его предвестником становится странствующий монах Порфирий, чье появление в Столбцах приносит покой их жителям.
Вера Галактионова обладает и истинно женской, сердечной наблюдательностью, и философским осмыслением, и выразительной, мускулистой силой письма, и оттого по особенному интересно и неожиданно раскрываются в её произведениях злободневные и вечные темы — в жизненных ситуациях, где сталкиваются грубое и утонченное, низменное и возвышенное.
Роман выходил в журнале «Москва» в сокращённой, журнальной версии. В полном варианте публикуется впервые.
Бабушка учит внучек-комсомолок полезным житейским премудростям — как порчи избежать, как колдуна от дома отвадить, как при встрече с бесом не испугаться...
Что может быть хуже, чем быть 39-летней одинокой женщиной? Это быть 39-летней РАЗВЕДЕННОЙ женщиной… Настоящая фанатка постоянного личного роста, рассчитывающая всегда только на себя, Дейзи Доули… разводится! Брак, который был спасением от тоски любовных переживаний, от контактов с надоевшими друзьями-неудачниками, от одиноких субботних ночей, внезапно лопнул. Добро пожаловать, Дейзи, в Мир ожидания и обретения новой любви! Книга Анны Пастернак — блистательное продолжение популярнейших «Дневник Бриджит Джонс» и «Секс в большом городе».
Знакомьтесь, Рик Гутьеррес по прозвищу Кошачий король. У него есть свой канал на youtube, где он выкладывает смешные видео с котиками. В день шестнадцатилетия Рика бросает девушка, и он вдруг понимает, что в реальной жизни он вовсе не король, а самый обыкновенный парень, который не любит покидать свою комнату и обожает сериалы и видеоигры. Рик решает во что бы то ни стало изменить свою жизнь и записывается на уроки сальсы. Где встречает очаровательную пуэрториканку Ану и влюбляется по уши. Рик приглашает ее отправиться на Кубу, чтобы поучиться танцевать сальсу и поучаствовать в конкурсе.
Книга современного итальянского писателя Роберто Котронео (род. в 1961 г.) «Presto con fuoco» вышла в свет в 1995 г. и по праву была признана в Италии бестселлером года. За занимательным сюжетом с почти детективными ситуациями, за интересными и выразительными характеристиками действующих лиц, среди которых Фридерик Шопен, Жорж Санд, Эжен Делакруа, Артур Рубинштейн, Глен Гульд, встает тема непростых взаимоотношений художника с миром и великого одиночества гения.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.