На охотничьей тропе - [60]

Сам хвалился, что план всегда перевыполняете. Не поняли тебя, Тиша, не поняли…

— Так!.. Так!.. — в знак согласия кивал головой Тихон Антонович. — Как?.. Наоборот, очень хорошо поняли. Раскис я, к кабинету присох. Боялся свой покой нарушить. Думал, как в «Заготживсырье», за меня всё сделают. А мне лишь лавровые венки будут преподносить. Ошибся!.. — Тихон Антонович медленно поднялся с кресла и, опершись на стол обеими руками, уставился на жену, будто впервые её увидел. — И ты… ты тоже во многом виновата. Уютец создала, свой маленький мирок: ты да я. Ни мы к людям, ни люди к нам. Любовались друг на друга. И на работе так привык. Всё собой и успехами любовался. Ах, какой ты, Тихон Антонович, хороший, ах, какой ты славный! И всё-то у тебя прекрасно: и план у тебя в промхозе перевыполняется, и областное начальство на хорошем счету держит. А свои работники критиковали, хотели помочь, так ещё обижался: как посмели обо мне плохое сказать!.. Долюбовался!.. — Кубриков обессиленно опустился в кресло и обхватил голову руками. — А как раньше-то жил? Сколько задора, сколько мыслей и чувств!.. А как работал? Всё кипело в руках, всё спорилось. Каким зоотехником был!.. А в промхозе… Словно уголёк на сковородке тлел. Чадил, чадил — сам не загорелся и других не поджёг. Всё помимо меня делалось. Я лишь чужие цифирьки подсчитывал. Эх, Тихон, Тихон!..

— Как же жить-то будем, Тиша? — страдальчески поджав губы и утирая платком набегавшие на глаза слёзы, спросила Надежда Викуловна, — Куда же мы теперь?

— А чёрт её знает, куда! — вскипятился Кубриков. — Я почём знаю. Может в колхоз пойти, может рядовым охотником на участок, или закрыть глаза и бежать куда-нибудь, где меня не знают. Н-да!.. Секретарь райкома сказал, что всё надо начинать сначала. Может быть, он прав, а?… Подумать надо, на что-то решиться.

Надежда Викуловна всхлипнула.

— Чего расхлюпалась? — вскинул на неё злой взгляд Тихон Антонович. — Нечего покойников оплакивать, нечего… Надо раньше думать, когда болезнь только корешки начинает пускать. Нет, не надо слёз, Надежда, Тихон Кубриков ещё живой. Что ж, не так, как другие жил, не так, как другие работал. И это ему урок.

Тихон Антонович сбросил с себя пальто, взял его за воротник и что было сил тряхнул — во все стороны полетели дождевые брызги и ошмётки грязи.

— Вот как эту грязь, надо с себя дурь, обломовщину стряхнуть. Так, Надежда, а?

Надежда Викуловна молчала.

Глава двадцать первая

Свою временную базу промысловики устроили на одном из высоких островков, названном почему-то «Степенным», не заливающимся водой даже в половодье. В центре островка, под тремя могучими тополями, которые, по преданию старожилов, были посажены изыскателями трассы Транссибирской магистрали, Тимофей с Ермолаичем натянули утеплённую палатку. В ней разместился профессор со своими приборами. Рядом поставили палатки охотники.

Весна набирала силу — и охотники спешили. Ондатра разбивалась на пары — нельзя было запаздывать с переселением. С раннего утра до густой темноты промысловики пробирались на лодках по кое-где вскрывшимся ото льда водоёмам, а часто пешком по пористому, но ещё крепкому льду, перетаскивая за собой долблёнки, устанавливали в местах, изобилующих ондатрой, живоловки с накиданной в них заманчивой морковью. Выловленных зверьков доставляли на остров «Степенный» в палатку, которую в шутку переименовали в научно-исследовательскую лабораторию. Здесь ондатрой занимался «учёный штаб», состоящий из профессора Лаврушина, Валентины Михайловны и… Тимофея Шнуркова. Шнурков при встречах с охотниками хвастал:

— Во, Тимофей лаборантом стал. Знай наших!.. Сам Вениамин Петрович так меня прозывает, — и покрикивал, принимая от охотников добычу: — А ну, пошевеливайтесь!.. У нас время графически расчерчено.

Охотники посмеивались над Тимофеем, зная, что вся его лаборантская деятельность заключалась в том, чтобы принять от них живоловки с ондатрой, поставить на весы, снять, подать, поднести и исполнить другие малозначащие дела.

Вениамин Петрович тщательно изучил схему участка, ознакомился с работой звероводов по исследованию водоёмов и остался доволен.

— Правильно, правильно, Валентина. Михайловна, — говорил он, близоруко щурясь. — Оценка водоёмов хорошая. А главное: глубину измерили, солевой режим установили. От глубины произрастания растений во многом зависит рост поголовья ондатры. Особенно в ваших сибирских условиях. Так, так!..

— Что верно, то верно! — поддакивал Тимофей, при всяком удобном случае стараясь показать свою осведомлённость в ондатроводстве. — Я вон наблюдал намедни, как одна зверушка выскребала изо льда телорез, а рос бы пониже, подходи под водой и бери готовенькое, как в кормушке. Так ведь, товарищ профессор?

— Так-то оно так, — неопределённо ответил Лаврушин.

— Вот, а я что говорю! — восторженно поднимал кверху остренькую бородёнку Тимофей.

Профессор и Валентина Михайловна измеряли доставленных промысловиками зверьков, взвешивали их на весах, определяли длину пуха и густоту меха, данные заносили в книгу и после этого решали:

— На переселение!

Или:

— На прежнее местожительство.