На одном дыхании. Хорошие истории - [36]
Спокойной всем ночи, короче.
Просто любовь
Я недостаточно развит духовно, и вид человека, смачно жующего жвачку, регулярно надувая пузыри и заглатывая их обратно, нет-нет да и пробуждает во мне мешающие эмоции и далекие от любви к ближнему желания.
Но вот идет, держась за руки, по Большой Дмитровке счастливая пара. Она с трудом передвигает ноги и тяжело дышит, но громко и красиво смеется. Он смотрит на нее влюбленными глазами и несет ее аляповатую зеленую сумочку.
Она – из тех, кого называют «людьми с нездоровым избыточным весом». Молодая, не старше двадцати пяти, женщина, чья полнота, особенно ниже пояса, настолько очевидно неисправима и неэстетична, что половина женской аудитории Фейсбука скорее побреется налысо, чем рискнет даже представить себя на ее месте. Он – крепкий стройный парень среднего роста, коротко стриженный, с глазами человека, пережившего в жизни больше боли, чем девяносто процентов его сверстников.
Они идут, оглядываются на симпатичные кафе, делают селфи на фоне старинных особняков, пританцовывают в такт музыке и хлопают уличной джаз-банде. Они радуются жизни и легко проходят сквозь изумленные, а то и полные неприкрытой брезгливости взгляды некоторых встречных. Видно, что они привыкли, что им по фигу, что они без ума друг от друга и любят мир вокруг. В какой-то момент они останавливаются, и он очень естественно и нежно ее целует.
И я вдруг чувствую такой прилив радости за них, что мне становится абсолютно по барабану: она только что вытащила изо рта ту самую жвачку, аккуратно держит ее в кулачке и, когда они закончат целоваться, снова начнет смачно жевать и надувать пузыри.
Спасибо вяло текущей пробке, что позволила минут пять наблюдать за ними. Такой маленький урок простого счастья для всех слишком требовательных к этой великолепной жизни и нашему удивительному миру.
Мастер дзен
Автозаправка. Заправляюсь. Напротив останавливается среднего класса «японка», оттуда не торопясь выходит парень лет тридцати, вставляет в бак пистолет, идет к окошку, расплачивается за бензин, покупает еще что-то типа воды или жевательной резинки. В этот момент открывается дверь пассажира, оттуда решительно выходит девушка вполне себе мирной наружности, выхватывает из бака пистолет, открывает дверь и несколькими «впрысками» поливает бензином заднее сиденье. Затем вставляет пистолет обратно в бак и спокойно стоит, заправляя машину. В адрес замершего в позе статуи парня летит:
– Теперь, надеюсь, ты перестанешь курить в машине?!
Я приготовился стать свидетелем серьезного рукоприкладства. Но парень, видимо, знал рецепты получше. Он закурил прямо у кассы, затем отошел в сторону дороги, посмотрел на небо, пару раз глубоко затянулся, бросил бычок в урну, вернулся к машине и, прежде чем сесть за руль, произнес:
– Только садись сейчас, пожалуйста, сзади. Мне еще надо минут пятнадцать, чтобы тебя не видеть.
Девушка закончила заправку и спокойно села сзади. Включив поворотник, «японка» тронулась с места. Где находится «Шаолинь», где тренировался этот мастер?
Жизнь
Москва. Метро. Стою, любуюсь симпатичной влюбленной парой глухонемых. Они сидят напротив, обнимаются, болтают на языке жестов. Вдруг он начинает ей что-то рассказывать с серьезным лицом, она внимательно «слушает», а потом оба буквально взрываются от хохота. Я смотрю на них и не могу сдержать улыбку. Парень замечает, пишет что-то на своем телефоне и, смущенно улыбаясь, протягивает телефон мне, там написано: «Я просто жене пошлый анекдот рассказал!»
Лучшие дни всегда впереди
Завтракаем за уличным столиком в античной по американским меркам забегаловке Нового Орлеана. Потрепанные стены, столы, стулья, покосившийся светофор и два дуба напротив – такое ощущение, что здесь всё помнит «Катрину», страшный ураган, разрушивший полгорода и тысячи человеческих судеб.
В паре метров от меня – три автомата по продаже газет. Новые уже лет тридцать не делают (кто сейчас читает бумагу?), зато эти, если надо, точно простоят еще лет сто и переживут не один ураган.
Я смотрю на них, как на музейные экспонаты, а они на меня – как на очередное странное существо, не осознающее своей недолговечности и уязвимости перед жизнью. Сколько таких они видели за этим столиком, скольких пережили?
От философских сентенций меня отвлекла человеческая фигура, полностью загородившая пейзаж. Высокий старик с огромной бородой, похожий на Хемингуэя и Маркса одновременно, опустил монетку, громко отворил металлическую крышку и достал из автомата свежий выпуск New Orleans Advocate. Поднял, подержал перед глазами и расхохотался на всю улицу:
– Нет, ну вы это видели?!
Поскольку мы с женой были единственными поблизости, я счел уместным поинтересоваться:
– Что именно?
Тот молча указал на физиономию какого-то местного политика и заголовок-цитату во всю первую полосу: «Наши лучшие дни – впереди». Мне тоже стало забавно.
– Да, – улыбнулся я. – Отлично звучит, особенно в канун Нового года.
– И так – всю мою жизнь, все мои восемьдесят с гаком лет! – констатировал дед и через короткую паузу добавил: – И знаете, что я вам скажу? Может, если бы я в эту хрень не верил, я бы столько и не прожил вовсе!
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Роуз, Азра, Саманта и Лорен были лучшими подругами на протяжении десяти лет. Вместе они пережили немало трудностей, но всегда оставались верной поддержкой друг для друга. Их будни проходят в работе, воспитании детей, сплетнях и совместных посиделках. Но однажды привычную идиллию нарушает новость об строительстве элитной школы, обучение в которой откроет двери в лучшие университеты страны. Ставки высоки, в спецшколу возьмут лишь одного из сотни. Дружба перерастает в соперничество, каждая готова пойти на все, лишь ее ребенок поступил.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.