На одинокой дороге - [26]

— Что? — слегка растеряно переспросил он.

— Да ты оглох подлец! Я из кухни слышу, сюда вышел! Ты хочешь, чтобы они драку устроили, так я тебя первого к ним в разборку кину! Быстро неси им вино!!!

— Да, конечно, сейчас.

— Бегом! Спроси, что им еще надо, смотри у них закуски мало, скоро опьянеют, больше ничего заказывать не будут. Скажи им, что морской окунь, жаренный есть, уха из трески, селедка… ты меня слышишь?

— А у нас есть? — чуть отрешенно переспросил Курти и предательски сглотнул, и сразу наклонил голову, чтобы это было не так заметно.

— ТЫ ДУРЕНЬ УБОГИЙ!!! ПРОСНИСЬ!

— Да, уже иду к ним.

— Что с тобой сегодня?!! Раздолбай!!!

Курти пошел к матросам. Когда вернулся, Бена уже не было. Курти опять взял бутылку, кружку, подошел к Бородачу, поставил перед ним. Тот не взглянул, сидел, наклонившись и внимательно изучал Мельника. Шмяк к Мельнику так и не подошел, и тот раздраженно постукивал по столу кулаком, но ничего не предпринимал.

— Вот вино, что-нибудь еще будете? — спросил Курти Бородача.

— Нет, не надо ничего.

— Есть окунь жаренный, треска, селедка — заученно повторил Курти.

— Да сказал же тебе нет, уйди!

— Тогда рассчитайтесь за вино.

Бородач полез в кошелек на поясе.

— Сколько?

— За бутылку три крейцера.

— Держи.

Кошелек закрылся.

— Сегодня точно больше ничего не будете?

— Точно!!! — Бородач начинал злиться.

Значит, в кошелек в трактире он уже не полезет. И если тот пропадет, то, где он пропал — неизвестно. А здесь он свой кошелек видел. И все с ним было в порядке!

Курти наклонился:

— Я вам налью. — Кувшин вдруг слегка дернулся, пролив вино Бородатому на полушубок.

— Ой, извините, я случайно.

Бородатый раздраженно встал, отряхнулся.

— Я вытру. — Курти прошелся полотенцем по одежде, — вот и не испачкал ничего.

— Слушай, уйди!

— Все, больше вы меня не увидите!

Курти отходил от стола. И вправду все, и вправду больше не увидит. Будем надеяться. Кошелек был зажат в полотенце. Даже на вес чувствовалось, какой он тяжелый.

* * *

Кошелек спрятал между бочек в погребе, в самом дальнем углу. Страшно чесались руки раскрыть и посмотреть сколько там денег, но на это нет времени, да и опасно сейчас. Всё потом.

Людей в зале стало поменьше, но две пьяные компании все же сцепились. Дело привычное. Играли в карты, обвинили друг-дружку в шулерстве. Здоровяк Шмяк обычно или не вмешивался, если не начинала страдать мебель или разбирался сам, если стулья все же шли в дело. С посудой легче, ее вносили в счет.

Сегодня вечером Шмяк не появлялся вообще, даже когда один из стульев был сломан о хребет противника.

Курти краем взгляда посматривал на затаившегося в углу Бородача, и на так и не замечавшего его, Мельника. Что-то все-таки будет.

Людей в зале стало меньше. Бородач встал и направился к Мельнику. Тот сидел, отвернувшись от зала и не сразу заметил, что к нему подсели.

Курти стоял за стойкой, достаточно далеко, но мог бы поклясться, что и без того бледная кожа Мельника побелела еще сильнее, когда он повернул голову и увидел кто перед ним сидит. Бандит замер.

Пьяный полупустой зал гудел и было не слышно, о чем говорила эта парочка. Мельник по-прежнему не сводил взгляда с Бородача. Затем он осторожно положил руки на стол, как если бы собирался встать.

Открылась кухонная дверь, вышел Зуб и с ним еще один полицейский. Они подошли к сидящему к ним спиной Мельнику. Широкая спина Зуба закрыла происходящее и от Курти и от зала. Была какая-то возня, и удалось разглядеть, как вскочил Мельник, как Зуб заломил ему руку за спину и как скривилось лицо бандита от боли.

Неслыханно! Чтобы Зуб посмел поднять руку на местного авторитета?! Он же у него куплен едва ли не официально! Мельник отошел от первого испуга и с перекошенным лицом, видимо нечто подобное и выговаривал сейчас Зубу. Тот ему не отвечал и лишь вопросительно поглядывал на Бородача.

Курти с любопытством оглядел зал. На копошение в углу особого внимания никто не обратил. Несколько человек с соседних столиков посматривали с любопытством и только. Ну разборки. Не поделили что-то местные бандюганы, что в форме, что без нее. И что? Дело привычное и насквозь житейское. А самое главное никому не интересное.

Мельник тем временем, поняв, что разговаривать с Зубом более смысла не имеет, повернулся к Бородачу, который сложив руки на груди, с легкой усмешкой посматривал на него. Выкрикнул, что-то гневное, Курти расслышал, что-то вроде: «… такой?! Ты здесь никто! И прав у тебя нет… что вы его слушаете?!!» — последнее уже Зубу и откуда-то нарисовавшемуся Шмяку. Бен тоже встал рядом и с жадным любопытством наблюдал за происходящим.

Что происходит?!

Зуб со Шмяком молчали, а вот Бородач что-то ответил. При этом он как бы вопросительно указал на себя пальцем, мол «я кто-такой»? После чего его рука поползла к поясу… Что!!!

Бородач шарил рукой по поясу, еще ничего не понимая. На лице сначала появилось легкое недоумение, затем растерянность, которая сменилась раздражением. Он хлопал себя по поясу, ища то, чего там уже давно не было.

Сердце у Курти провалилось вниз и не захотев остановится в пятках, рвануло ниже, стремясь вырваться на пол. Он неожиданно для себя громко вздохнул.