На одинокой дороге - [25]

— О! Перевоспитавшийся! — как старому приятелю обрадовался ему Зуб. Курти как мог, избегал встреч с ним, поэтому кивнул и попытался уйти.

— Вот видишь, — продолжал, видимо начатый за столом, разговор Зуб — моя работа пользу приносит. Взгляни на него — он ткнул пальцем в Курти. — Был ворюга, каких поискать. Кошельки срезал, как траву садовник. А вот поймал я его, проучил, поговорил, как следует и пожалуйста — нормальный человек получился. Нет, пока еще, конечно, не полностью, но вот — встал же на путь исправления!

— Этого исправишь — с сомнением покачал головой Шмяк — вы не представляете, как я с ним мучаюсь! Он же бездельник, ничего делать не хочет. Только жрет в три горла. Я б его выгнал, но жалко. Пропадет на улице! Опять ввяжется в плохую компанию, а это неизбежно — натура у него такая. Тот самый случай, когда моя жалость, меня же и губит. Стараюсь, как могу, хотя от него сплошные убытки, приходиться терпеть.

— Терпеть? — удивился Зуб, — учи, раз заслужил, а другого языка он не понимает! Он дерзкий, я сколько раз замечал — язык бы ему прищемить. Поэтому — учи!

— Так учу, что делать?!

— Да я вижу. Рожа у него вся подученная!

Оба захохотали. Спустя секунду к ним присоединился Бен. В руках он держал калач и все время пока Зуб и Шмяк разговаривали, откусывал по куску.

Курти наклонил голову, чтобы не видеть. Зуб продолжал:

— А ты подумай, у тебя ведь теперь нормальная жизнь! Человеческая! Крыша над головой! Тепло! Кормят тебя! Люди о тебе заботятся! Вот себе признайся — ты заслужил такое?! Честно только!

Курти медленно поднял голову, посмотрел на стоящих перед ним и тихо произнес:

— Нет.

— Хорошо, что понимаешь!

— Такого я точно не заслужил, — продолжил Курти.

— А теперь у тебя даже будущее есть! А то ведь мог кончить, как вчерашний на площади!

Курти промолчал.

— Ладно, как договорились — дело несложное, за нами такие люди стоят! — Зуб продолжал какой-то разговор и про Курти забыл.

Троица прошла мимо. Проходя мимо Курти, Бен остановился и набитым ртом спросил:

— Калач хочешь?

Курти удивленно и осторожно поднял голову. Бен смотрел ему в лицо и продолжал жевать.

— Попроси.

Курти молчал.

— Ну чего ты? Скажи — дядя Бен, дай мне калач. Давай!

Курти отвел взгляд.

— Слушай, а вот чего это в тебе гордость есть?! А?! Откуда? Ты кто вообще? Вот сам подумай? Не по рангу тебе гордость. И вот еще что — он приблизил лицо к самому уху Курти — я обещаю тебе. Ты у меня заплачешь!

Бен двинулся дальше, догонять дядю с Зубом.

Курти вернулся во двор закрыть крышку колодца. Потер ладони. Холодно.

* * *

Плох снег еще и тем, что, когда вечером набрались посетители, опять нанесли в зал свежей грязи. Курти стоял за стойкой и ждал. В голове эхом вертелась сказанное Зубом — «теперь у тебя будущее есть». Тварь!

Стемнело, почти ночь. Посетители скоро начнут расходиться. Голода он не ощущал, наоборот обострились чувства, зрение улучшилось. Все предметы стали казаться резкими и яркими, воздух прозрачным.

Мельник вошел в трактир и, как всегда, направился к дальнему столику. По пятницам, вечером, его держали свободным для него. Странно, но Шмяк, на этот раз не стремился показаться. Обычно он сразу подходил и начинал обхаживать бандита. Мельника это тоже удивило, и он стал недовольно оглядываться.

Курти происходящее не касается. Сам он к Мельнику первым никогда не подходил, — не по чину, а раз нет хозяина, то, чего дергаться?

Ждал другого.

Он обслуживал столик с иноземными матросами, когда появился Бородач. Курти его бы и не заметил, если бы не следил за дверью — тот вошел тихо и незаметно.

Незнакомец, прислушался к совету Курти и избавился от широкополой шляпы, переодевшись в меховые шапку и полушубок. Если хотел смешаться с толпой, то у него это плохо получалось. Одет слишком непохоже на местных и слишком дорого. Однако никто на него не обратил внимания, к собственному удовлетворению отметил Курти. Не нужны ему конкуренты.

Бородач прошел в зал, сел за столик у стены. Самого не видно, а вот столик с Мельником у него на виду, отметил Курти. Как это он его сразу заметил? Будто знал, где тот будет сидеть. Интересно, что там у них за дела? Не похоже, что дружить будут. Если намечается поножовщина, то будет много шума, излишнее внимание, а это лишнее. Значит надо торопиться.

Курти подошел к бородачу:

— Что будете заказывать?

Тот поднял голову, удивленным взглядом окинул избитое лицо мальчика:

— А! Широкая душа. Принеси что-нибудь, рядом не стой.

— Что именно принести?

— Да говорю же, что угодно, вина давай, только не мешай.

Курти обежал его взглядом. Он, что так и собирается в застегнутой одежде сидеть? Здесь же камин и несмотря на то, что грет он этот угол так себе, в такой дорогой и теплой одежде он скоро зажарится.

— Расстегнулись бы, жарко, — как можно равнодушнее сказал Курти.

— А?! Да, пожалуй, что. — Бородач распахнулся.

Кошелек на прежнем месте! И теперь не прикрыт одеждой!

Курти пошел за стойку, к винному стеллажу. Взял бутылку, кружку, двинулся обратно…

— Щенок, матросы у камина уже на весь зал орут, вина требуют, ты глухой что ли?!!

Бен как будто вырос перед ним. Черт! С этим бородачом Курти про все остальное забыл.