На неисследованном Мадагаскаре - [19]

Дорога изобиловала ухабами, и нас основательно протрясло. Из мотора поднимались горячие пары бензина. Учитель сидел еле живой, и я уступила ему более удобное место у окна.

Время шло, но безлюдной, истомившейся от зноя степи, казалось, не будет конца. Несколько раз нам попадались сгоревшие дома. По словам пассажиров, дома были сожжены разбойниками. С тех пор здесь никто не живет, а на местность наложено фади, табу. На острове немало районов, над которыми довлеет фади, поскольку там совершено убийство или другой акт насилия; жители строго соблюдают табу и обходят эти места стороной.

Около Белобаки нам повстречалась машина префекта.

— Очень рад, очень рад! — приветливо поздоровался он, К сожалению, у меня мало времени: спешу в Цируанумандиди. Но к вечеру я вернусь в Белобаку. Буду счастлив увидеть вас у себя в гостях. Жаль, что мне не сообщили о вашем приезде заранее.

— У меня рекомендательное письмо субпрефекта к мэру Белобаки.

— Прекрасно! Поезжайте к мэру, он позаботится о вас до моего возвращения. Велома, до вечера! — И он помахал на прощание рукой.

Вначале шофер подвез меня к зданию мэрии, а затем поехал в школу сгружать мебель. Кабинет мэра оказался на замке. Обед. Нас окружили несколько мужчин.

Я спросила, где мэр. Мне ответили, что его нет, но что здесь его помощник. Я передала помощнику письмо, и вскоре мы уже находились в местной гостинице. Ее владелица любезно встретила меня, но, видимо, была смущена и озадачена.

— К сожалению, у нас нет хлеба, — извинилась она, — только рис и ромазава; кроме того, у нас всего один номер, но он еще не прибран.

Она провела меня в номер. Он действительно имел непривлекательный вид: деревянный лежак с грязным матрацем, деревянная скамья и стол составляли всю обстановку.

— У нас есть еще одно помещение, но оно промыто сильно пахнущим дезинфекционным раствором. Если угодно, можете лечь там, а ваш спутник переночует в этом номере.

Я согласилась и принялась распаковывать вещи. Хозяйка обрадованно засуетилась: приезжих было мало, и дела в гостинице шли неважно. Вместе с мужем она приготовила нам дешевый и вкусный обед. Пообедав, мы прогулялись по деревне. Меня удивило, что ее жители, едва завидев нас, обращались в бегство. Это было тем более странно, что Белобака находится всего в двухстах километрах от столицы. Мэр также не показывался, и его кабинет был по-прежнему на замке.

В гостинице меня ждали трое мужчин. Они слышали, сказал один из них, что я собираюсь пересечь горы Бунгулава и ищу носильщиков и проводников. Они готовы, продолжал он, наняться за 2500 франков и питание. Я ответила, что, во-первых, нам нужно всего два человека, так как у нас мало поклажи, и, во-вторых, так много я заплатить не могу.

Я как-то сразу прониклась ко всем троим недоверием. Но что особенно настораживало, так это поразительное упрямство, с которым они предлагали свои услуги, хотя все, с кем я ни разговаривала, пытались отговорить меня от моей затеи. Меня убеждали, что в Бунгулава живут разбойники и что я ни за какие деньги не найду носильщика. И вдруг сразу трое… В конце концов я попросила визитеров подождать до вечера, сказав, что хотела бы прежде переговорить с префектом.

Тем временем к гостинице приблизилось несколько любопытных. Я попыталась завязать беседу. Вначале они испуганно отмалчивались, но затем разговорились. С бьющимся сердцем я узнала, что в Белобаке случайно находится Махатао, тот самый деревенский староста, который женат на женщине из племени вазимба и живет в горах Бунгулава, что он хорошо знает древние обычаи и историю Мадагаскара и что он единственный человек, который действительно может мне помочь. Я верила и не верила своему счастью: неужели я действительно нашла этого человека?

Несколько мужчин охотно согласились проводить меня к Махатао. Он сидел в одной из хижин в компании стариков. Он уже давно узнал о моем приезде, но тем не менее, увидев меня, изобразил на лице изумление. Я поздоровалась и подсела к кружку. Постепенно мы разговорились, и я, мучимая любопытством, засыпала его вопросами.

Он отвечал сдержанно, причем смысл его ответов сводился к одному: убедить меня отказаться от экспедиции. Однако я сделала вид, что не поняла намеков, и, улыбнувшись своей самой обворожительной улыбкой, спросила:

— Я слышала, что вы прекрасно знаете историю страны и древние обычаи. У меня к вам большая просьба: разрешите мне пожить несколько дней в вашей деревне в горах Бунгулава, Я хочу изучить древние обычаи племени бара.

— Где вы выучили наш язык? — спросил он.

— О, я очень плохо говорю по-малагасийски, — скромно отвечала я. — Два года назад я уже приезжала на Мадагаскар. Я была на юге и востоке.

— Что вы там делали? — спросил он.

— Я собирала вместе с хомбиаса целебные травы и училась лечить людей.

В его глазах блеснула заинтересованность. Поговорив еще немного, он обратился к присутствующим:

— Эта женщина — хороший человек, она много знает и знакома с нашими обычаями. Я приглашаю ее к себе в деревню.

Некоторые старики попытались отговорить Махатао от этой затеи:

— Будь осторожен! А вдруг она шпионка?

Но Махатао объявил, что я его гостья, и все замолчали. Он же нашел мне немного погодя двух носильщиков, и на следующее утро мы тронулись в путь. Префекта я так и не дождалась: по дороге у него случилась авария с машиной.