На маленьком острове - [21]

— Не трогай сеть — и так еле держится! — испуганно закричал рыбак.

— А дышать на нее можно?

— Лучше не дыши.

— Хорош невод! — засмеялся бригадир. — Но все равно ты с ним, Леппе, удружил. Спасибо. Какой ни есть, а все-таки можно будет выйти в море, посмотреть, что с килькой делается… Пошли на причал.

Юло холодный пот прошиб. Лицо его вытянулось:

— Значит, поездка откладывается, папа?

— Не откладывается, а задерживается. Из-за твоих ребят задерживается.

— Почему?

— Потому! Будь они здесь, мы бы вышли сейчас в морс, забросили разок сеть, и если бы получилось все как надо, вы бы тут же могли отправиться в город. Но опаздывают ребята, опаздывают…

Ребята, однако, были легки на помине. На дороге показались высокий, длинноногий Андрус и быстро семенящий рядом с ним коротышка Марти.

— Быстрее, быстрее! — поторопил их Густав Манг. — Время не ждет.

По пути к пристани бригадир рассказал Андрусу о том, что спешат они вовсе не на моторку, уходящую в город, а в море — ловить кильку. Марти же, опередив всех, ничего не знал, никого не слушал. В мыслях своих он уже был на Большом берегу. И Юло ни в чем не разубеждал его. Не каждый день выпадает случай разыграть приятеля.

Пришли на причал, стали рассаживаться в весельные лодки. В первую сели Андрус и Леппе, во вторую — Густав Манг и мальчики.

— Я не возьму в толк, Юло… — шопотом сказал Марти, — я не возьму в толк: разве твой отец и Леппе тоже едут в город? И не пойму, почему мы вышли на веслах?

— Тс-с! — тоже шопотом ответил Юло. — Это секрет. Ни о чем пока не спрашивай. В море узнаешь.

Марти замолчал. Он ничего не мог понять. Изумление на его лице, казалось, застыло на веки вечные.

Между тем лодки подвигались к ближайшему от мола девятому неводу-великану. Здесь, как предполагали Густав Манг и Андрус, должна была быть килька.

Не дойдя до невода метров сто, лодки сошлись, и Леппе с борта на борт передал бригадиру веревку, к которой был привязан конец сети. Густав Манг закрепил веревку и стал грести, а Леппе, перегнувшись через край своей лодки, привычными и четкими взмахами стал выбрасывать сеть за борт. Манг тянул ее за собой. Он греб с таким расчетом, чтобы описать на воде большой круг. Мальчики тоже гребли изо всех сил.

По мере того как круг замыкался, изумление на лице Марти начало сменяться возмущением. Так вот в чем дело! Юло разыграл его. Оказывается, они вышли на веслах вовсе не из-за каких-то таинственных причин, связанных с поездкой в город, а просто чтобы забросить кошельковый невод… Ну погоди, Юло!

Марти негодовал, но греб вовсю. Когда идет обмет, нужно работать. Счеты можно свести потом.

Все же в виде задатка он поддел веслом набежавший барашек, и струя холодной воды обрушилась на сидевшего впереди коварного друга. Юло охнул, вьюном завертелся на месте, но тоже не нарушил равномерного движения лодки. Когда идет обмет, нужно работать. Счеты можно свести потом…

Сеть послушно тянулась за гребцами. Пространство между краями невода становилось все более узким. Наконец круг сомкнулся. Рыба, охваченная со всех сторон сетью, была как в круглой клетке. Но клетка имеет пол, а здесь сеть не доставала до дна. Нырнет рыба — и поминай как звали!

Однако нет, не уйти добыче. Тот безвестный рыбак, который выдумал когда-то кошельковую снасть, был, наверно, завзятым курильщиком. Свой невод он сделал по образцу табачного кисета — того известного всем кожаного или матерчатого мешочка с продетым сквозь него шнурком, которым обыкновенно пользуются курильщики. Курильщик, когда хочет закрыть кисет, делает так: потянет за шнурок, и края кошелечка стягиваются туго-туго. Ни одна крошка курева не просыплется.

Вот, должно быть, вертел рыбак-курильщик свой кисет в руках да вдруг подумал: а что, если сеть устроить так же? Чтобы она была круглая, как этот кошелечек, и чтобы тоже затягивалась шнурком. Только не верх, конечно, стягивать нужно — через верх рыба не уйдет, — а низ.

Сказано — сделано. Взял рыбак сеть, нанизал на нижний конец кольца и продел сквозь них веревку. Получился огромный кисет. Обметать им участок в море — дело нетрудное. Стянуть низ веревкой тоже несложно. А рыбе не уйти. Ведь из завязанного кисета табак не просыпается? Нет. Вот и с кошельковым неводом то же самое: ни одной рыбешке не ускользнуть из него.

Ловко придумал рыбак-курильщик!

Старый Леппе умел завязывать свой кисет. И не хуже этого умел обращаться с кошельковым неводом. Когда лодки сошлись и края сети зашли один за другой, он захватил концы веревки своими жилистыми, поросшими седым пухом руками и накрепко стянул нижние кольца сети. Готово! Не уйти кильке. Только есть ли она?..

Старик глянул из-под клочковатых бровей в зеленую мутную воду, посмотрел на Манга и сказал:

— Взяли, Густав!

Сеть с двух сторон стали втаскивать в лодки. В ячеях сверкнула рыба. Это была килька. Местами стенка сети была как бы заткана сплошным серебром. Тысячи маленьких, толстоспинных килечек трепетали и бились.

— Ox, и много же ее! — говорил Николай Леппе. — Боюсь, сеть не выдержит — гнилая.

Руки его дрожали, пот градом катил по лицу. Но глаза вечно недовольного старика сияли радостью.