«На лучшей собственной звезде». Вася Ситников, Эдик Лимонов, Немухин, Пуся и другие - [40]
– А то и видно, что нисколько. Вы вот сидите, рот разинув, даже такой замечательный портвейн не пьете, сопереживаете. Вы не обижайтесь, это я в хорошем смысле говорю. Постарайтесь, пожалуйста, мысль мою правильно понять. Вы и есть отражение всего этого художественного чуда, вы его впитали в себя, если не с молоком матери, то с местным воздухом. И потому у вас особая, истинно русская душа. Гордиться должно! Оттого-то и терпите вы весь этот сброд вокруг и даже любуетесь им, как произведением искусства. А иначе нельзя, иначе смерть – затопчут, гады.
Но и в крайности впадать тоже не надо. Возьмем для примера тех самых русских, которые по определению Розанова, в странном обольщении утверждали, что они и восточный и западный народ, – соединяют и Европу и Азию в себе, и не замечают вовсе того, что, скорее, они и не западный и не восточный народ, ибо что же они принесли Азии, и какую роль сыграли в Европе? На востоке они ободрали и споили бурят, черемисов, киргиз-кайсаков, ободрали Армению и Грузию… В Европе явились как Кропоткин, Ленин, Троцкий, Сталин и одарили ее русским коммунизмом, которого ей так не хватало да еще к анархизму с фашизмом руку приложили. Ну, и в «освободители Европы» себя записали по праву.
Но принесли ли мы семью? добрые начала нравов? трудоспособность? Ни-ни-ни. Ничегошеньки такого нет, лишь фанфаронство одно. И потому мы – и не восточный и не западный народ, а просто ерунда, – ерунда с художеством.
Думаете, что я преувеличиваю? Возможно, но лишь отчасти. Ибо еще граф де Местр говорил:
«Преувеличение есть правда честных людей», – т. е. людей с убеждениями, потому что честный человек не может не иметь их.
Петр Яковлевич Чаадаев – еще когда! – все эти преувеличения холодным западническим умом своим проанализировал и к весьма оригинальным выводам пришел. Ему эти выводы до сих пор простить не могут. Он у нас что-то типа Солженицына: все его знают, да никто не читал. По одной простой причине не читал – потому что не печатают, не хотят. На тему, что, мол-де, Россия не принадлежит ни к Европе, ни к Азии, что это особый мир, он очень тонко высказался:
«Пусть будет так. Но надо еще доказать, что человечество, помимо двух своих сторон, определяемых словами – «запад» и «восток», обладает еще третьей стороной».
Мне на днях тут Гуков «промывание мозгов» делал, очищал их от всяких западнических шлаков и при этом Чаадаева, конечно же, поносил, хотя и осторожно. Под конец так увлекся, что начал Ницше цитировать, отстаивая самобытную полноту нашей русской культуры, по-русски, естественно, в отечественном изложении. Ницше сейчас «идеологом фашизма» считается. Возможно, что и не без основания, хотя сам Ницше тут не причем. Он не в пример Гукову даже жидоедом не был. Так-то!
В начале нынешнего века Ницше очень привлекал к себе пылкие русские души. Не меньше, чем пышнобородый Карл Маркс. В обожателях у него все «пламенные революционеры» ходили: и Горький, и Луначарский, и сам тов. Ульянов-Ленин. Другое дело, что русскому впрямую стыдно себе и другим в этой любви признаться. Прозорливый Розанов сей факт быстренько подметил: мол, если русский скажет «Подтолкни падающего», то от него все отвернутся, здороваться и то не будут. А Ницше можно, потому что он – немец да еще больной!
Вот откуда наш «кающийся волюнтаризм» произрастает, вот где это материнское лоно, куда так истово стремится залезть господин Гуков, – все это самое добровольное зловоние
И заметьте – вот что значит страсть! – как легко впадает Гуков в извечное русское противоречие: и великая, и могучая, и агрессивная даже – за себя еще как постоять можем! – и при том женственная и, если хотите, ленивая Родина-мать.
Согласен, есть в русской душе и в природе, а значит и в культуре нашей изначальная женственность, потому и застенчивость ей к лицу и тоска по возлюбленному…
«Из чего в основном состоит погода? Она состоит из цвета неба и земли, в некоторых местах видны разные дали земли, они-то и есть разного цвета, то есть, окрашены цветом воздушной пелены в зависимости от температуры воздуха, его влажности, и высоты солнца, и толщины слоя облаков, и форм этих облаков. Я представляю в конце дня крайне неуютную погоду и лишь валит царственный, роскошнейший, божественный снегопад… такой красотищи, что даже дух замирает. Толкучка пассажиров лишь местами проступает сквозь это ошарашивающее явление Матушки-Природы… Вдруг в невыразимо унылом пейзаже с кое-где видимыми берегами и парой голых кустов и засохшей черно-коричневой крапивой камней, черной воды и свинцово-серо-темного неба – повалил снегопад, и у всех покраснели и руки, и ухи, и носы. И снег на земле на 80 % тает… Но на плечах, головах, перилах, подоконниках и крышах, на ящиках, рукавах удерживается… Контраст великолепен!!! Погода до предела плохая, пейзаж – «надгробные рыданья». Снегопад красивее и вульгарней радуги, и восходов и заходов солнца».
(Из письма В.Я. Ситникова)
Кара-Мурза вытащил из обшитого тисненой кожей портсигара новую папиросу, прикурил от поднесенной мною спички, кивнул головой в знак благодарности и продолжал:
Вниманию читателя предлагается первое подробное жизнеописание Марка Алданова – самого популярного писателя русского Зарубежья, видного общественно-политического деятеля эмиграции «первой волны». Беллетристика Алданова – вершина русского историософского романа ХХ века, а его жизнь – редкий пример духовного благородства, принципиальности и свободомыслия. Книга написана на основании большого числа документальных источников, в том числе ранее неизвестных архивных материалов. Помимо сведений, касающихся непосредственно биографии Алданова, в ней обсуждаются основные мировоззренческие представления Алданова-мыслителя, приводятся систематизированные сведения о рецепции образа писателя его современниками.
Марк Уральский — автор большого числа научно-публицистических работ и документальной прозы. Его новая книга посвящена истории жизни и литературно-общественной деятельности Ильи Марковича Троцкого (1879, Ромны — 1969, Нью-Йорк) — журналиста-«русскословца», затем эмигранта, активного деятеля ОРТ, чья личность в силу «политической неблагозвучности» фамилии долгое время оставалась в тени забвения. Между тем он является инициатором кампании за присуждение Ивану Бунину Нобелевской премии по литературе, автором многочисленных статей, представляющих сегодня ценнейшее собрание документов по истории Серебряного века и русской эмиграции «первой волны».
Настоящая книга писателя-документалиста Марка Уральского является завершающей в ряду его публикаций, касающихся личных и деловых связей русских писателей-классиков середины XIX – начала XX в. с евреями. На основе большого корпуса документальных и научных материалов дан всесторонний анализ позиции, которую Иван Сергеевич Тургенев занимал в национальном вопросе, получившем особую актуальность в Европе, начиная с первой трети XIX в. и, в частности, в еврейской проблематике. И. С. Тургенев, как никто другой из знаменитых писателей его времени, имел обширные личные контакты с российскими и западноевропейскими эмансипированными евреями из числа литераторов, издателей, музыкантов и художников.
Книга посвящена истории взаимоотношений Ивана Бунина с русско-еврейскими интеллектуалами. Эта тема до настоящего времени оставалась вне поле зрения буниноведов. Между тем круг общения Бунина, как ни у кого другого из русских писателей-эмигрантов, был насыщен евреями – друзьями, близкими знакомыми, помощниками и покровителями. Во время войны Бунин укрывал в своем доме спасавшихся от нацистского террора евреев. Все эти обстоятельства представляются интересными не только сами по себе – как все необычное, выходящее из ряда вон в биографиях выдающихся личностей, но и в широком культурно-историческом контексте русско-еврейских отношений.
Книга посвящена раскрытию затененных страниц жизни Максима Горького, связанных с его деятельностью как декларативного русского филосемита: борьба с антисемитизмом, популяризация еврейского культурного наследия, другие аспекты проеврейской активности писателя, по сей день остающиеся terra incognita научного горьковедения. Приводятся редкие документальные материалы, иллюстрирующие дружеские отношения Горького с Шолом-Алейхемом, Х. Н. Бяликом, Шолом Ашем, В. Жаботинским, П. Рутенбергом и др., — интересные не только для создания полноценной политической биографии великого писателя, но и в широком контексте истории русско-еврейских отношений в ХХ в.
Биография Марка Алданова - одного из самых видных и, несомненно, самого популярного писателя русского эмиграции первой волны - до сих пор не написана. Особенно мало сведений имеется о его доэмигрантском периоде жизни. Даже в серьезной литературоведческой статье «Марк Алданов: оценка и память» Андрея Гершун-Колина, с которым Алданов был лично знаком, о происхождении писателя и его жизни в России сказано буквально несколько слов. Не прояснены детали дореволюционной жизни Марка Алданова и в работах, написанных другими историками литературы, в том числе Андрея Чернышева, открывшего российскому читателю имя Марка Алданова, подготовившего и издавшего в Москве собрания сочинений писателя. Из всего, что сообщается алдановедами, явствует только одно: писатель родился в Российской империи и здесь же прошла его молодость, пора физического и духовного созревания.
Командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири во время Гражданской войны в России генерал Уильям Грейвс в своих воспоминаниях описывает обстоятельства и причины, которые заставили президента Соединенных Штатов Вильсона присоединиться к решению стран Антанты об интервенции, а также причины, которые, по его мнению, привели к ее провалу. В книге приводится множество примеров действий Англии, Франции и Японии, доказывающих, что реальные поступки этих держав су щественно расходились с заявленными целями, а также примеры, раскрывающие роль Госдепартамента и Красного Креста США во время пребывания американских войск в Сибири.
Ларри Кинг, ведущий ток-шоу на канале CNN, за свою жизнь взял более 40 000 интервью. Гостями его шоу были самые известные люди планеты: президенты и конгрессмены, дипломаты и военные, спортсмены, актеры и религиозные деятели. И впервые он подробно рассказывает о своей удивительной жизни: о том, как Ларри Зайгер из Бруклина, сын еврейских эмигрантов, стал Ларри Кингом, «королем репортажа»; о людях, с которыми встречался в эфире; о событиях, которые изменили мир. Для широкого круга читателей.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.