На Крыльях Надежды: Проза - [47]

– Гарольд! – Вильям! – Вильям! – Гарольд! – внезапно заорали и умерший, и чуть было не умерший.

– Ты что здесь делаешь?! Ты меня чуть не убил, остолоп ты железный!

– Да ты на себя глянь, вырядился как покойник и шляешься ночью мертвец знает где!

– Мальчики! – внезапно раздался приближающийся женский голос. – Мальчики, не ссорьтесь!

И с этими словами перед ними как оборотень из ночи в немного растрепавшемся от быстрого бега и покрытом пледом платье возникла никто иная, как сама дева Ангелина, она же Анжелина, она же Анжелика, она же Анжела для членов ее семьи, она же просто «моя возлюбленная».

– Я вам сейчас все объясню! – сладко пообещала она. – Тут… накладочка вышла, – призналась она.

– Ты! – выдохнул сэр Гарольд.

– Ты! – повторил то же самое Вильям.

– Да как ты! – прохрипел Гарольд.

– Да ты как! – перефразировал его Вильям.

Казалось, что бывшие друзья, уже почти отошедшие от совместно пережитого шока встречи, сейчас вновь готовы вцепиться друг другу в глотки.

– Дуэль! – крикнул сэр Вильям.

– Дуэль! – подтвердил его опасения сэр Гарольд.

– До первой крови! – уточнил сэр Вильям.

– Заметано! – ободрил его сэр Гарольд.

– Начинай! – разрешил сэр Вильям.

– В бой! – констатировал сэр Гарольд.

– М-а-а-а-а-а-а-а-ч-ч-ч-ч-ч-и-и-и-и-и-и-и-и! – внезапно завопила Ангелина.

И уже почти состоявшийся бой так и остался несостоятельным.

– Дак ты… – начал было сэр Гарольд.

– Специально свела нас… – продолжил было сэр Вильям.

– Для тебя это было… – предположил сэр Гарольд.

– Развлечение! – ужаснулся сэр Вильям.

– Ах ты… – почти разгневался сэр Гарольд.

– Никчемная графоманка… – почти успокоился сэр Вильям.

– Графодочка, – поправил его сэр Гарольд.

– Графо-еще-одна-никчемно-потраченная-ночка, – заплетающимся языком все-таки выговорил сэр Вильям.

– Пошли отсюда, – предложил сэр Гарольд.

– Разумно, – подытожил сэр Вильям.

– Мальчики, мальчики, погодите, вы куда? Вы что, не собираетесь драться за меня?! – удивленно и испуганно спросила дева Анжелина, быстро окинув их обоих взором. – И зачем тогда я, спрашивается, специально просила вас надеть на себя эти ржавые консервные банки, и зачем я специально сдерживала себя больше месяца, и зачем я попросила своего отца купить на этот бал этого чертового красного бургундского, от которого у одного из вас окончательно снесло шлем и потекли эти розовые бургундские сопли?! – неистовствовала она.

– Я не сражаюсь с земляками! – ответствовал сэр Гарольд.

– Особенно за таких, как ты! – приветствовал ответствование сэр Вильям.

– Минутку, минутку, вы что, знаете друг друга?! – изумилась Ангелина, стараясь удержать на себе почти слетевший со спины плед.

– Немного… – уклончиво ответил сэр Гарольд.

– Сражались когда-то в турнире, – развеял сомнения сэр Вильям.

– И-и-и… и кто победил? – не нашлась спросить ничего более подходящего Ангелина.

– Неважно… – уклончиво ответил земляк Вильям.

– Уходим, – подытожил земляк Гарольд.

– По бургундскому? – предложил рыцарь Вильям.

– На такой конец сгодится и оно! – уверил его рыцарь Гарольд.

И с этими словами два знавших друг друга почти пять лет земляка, два рыцаря без страха и упрека, два поклонника и покорителя дам и два любителя красного бургундского неспешной походкой, продолжая что-то говорить и одобрительно стучать друг другу латными рукавицами по плечам, направились прочь из скорбного места горечи, вечности и любви, в этот день скорбно ставшей горечью в вечности.

Они удалялись – а виновница будущего торжества, взбалмошная дева Ангелина, она же Анжелина, она же, наконец, просто Анжелика, сидела на надгробном камне и плакала.

О чем плакала она в тот день? О чистой вечной любви, которую всегда так хотелось иметь, и которую всегда приходилось убивать в угоду принятым в обществе нормам? О гордом и непоколебимом мужском начале, колеблемом красным бургундским? О собственном бессилии решить что-либо силой? О собственном нежелании теперь что-либо решать?

Да мертвец ее дери, если я знаю, о чем она думала в ту темную и траурную ночь! Но, как бы то ни было, и эта казавшаяся вечностью ночь однажды закончилась, а наутро из ничем ни примечательных апартаментов графского замка раздался до боли знакомый голос: «Ну и где, черт возьми, моя последняя припасенная бутылка бургундского?!»

Мораль: Чем меньше женщину мы знаем – тем легче жить нам будет с ней, чем больше тайн мы их прознаем – тем вместе жить нам лишь мертвей.

26.08.2008

Когда спадает пелена

Он был президентом страны.

Крупное технологически развитое государство. Военная техника, природные ресурсы – всего было в избытке. Новейшее бактериологическое оружие, державшее в страхе соседей – один раз он даже издал постановление о его «санкционированном» использовании в начавшейся войне с пограничным демократическим «государством».

Демократическим… Глупцы! Жалкие либералишки, благодетели народа! Нет, они еще просто не знали силу абсолютной власти. Тотальная диктатура, полный контроль над словом и даже мыслью каждого жителя твоей страны… пиршество для прихоти! Все научные умы, мобилизованные на разработку еще более устрашающих и грозных видов вооружений… Единоличное принятие всех важнейших решений, воля казнить и миловать… Ежедневные воспеваемые тебе в каждом доме, каждой квартире гимны… – еще бы! – ведь наказание провинившимся – мгновенная и мучительная смерть под концентрированным потоком плазмы.