На крыльях мужества - [15]
Двое прибывших были перевязаны тряпками. Лица их распухли, покрытые волдырями. Они, видно, так изменились, что каган, повернувшись к ним, удивленно спросил:
— Кто вы?
— Великий каган! Мы раньше были твоими тысячниками, а теперь стали выходцами из могилы! Шах Хорезма захотел потешиться над нами и принял нас как разбойников, а его приближенные, надменные ханы, подожгли нам бороды — честь и достоинство воина! Затем нас провели до границы, где отобрали коней и все наши вещи и вытолкали опозоренными.
— А где мой верный помощник и соратник Ибн-Кефредж-Богра?
— За то, что он твердо прочел твое письмо, собаки, подвывавшие хорезмской свинье, зарубили его.
— Как?! Зарубили моего посла?! Убит храбрый, верный Ибн-Кефредж-Богра?
— Увы, это случилось!..
Чингисхан завыл. Он схватил горсть песку и высыпал его себе на голову. Он кулаками растирал лицо, по которому потекли слезы. Он бросился вперед и, грузный, тяжело шлепая косолапыми ногами в белых замшевых сапогах, побежал по пыльной дороге. За ним побежали все бывшие вблизи, присоединялись новые воины, пробудившиеся от крика, не понимая, отчего произошла тревога.
Каган, задыхаясь, добежал до коновязи, оторвал от прикола ближайшего неоседланного коня, схватил его за загривок, навалился ему на спину и понесся через степь к голубой горе. Прибежавшие сыновья Чингисхана и все тургауды помчались за ним.
Они прискакали к подножью высокой горы. На выступе серой скалы, среди искривленных, низкорослых сосен, стоял каган. Он был виден издалека. Он снял шапку, надел ее на кулак, а пояс повесил на шею, это означало, что он всецело себя «отдает на волю неба». Слезы, большие и блестящие, текли по смуглому лицу, по которому каган размазал землю.
— Вечное синее небо! Ты спасаешь праведных и наказываешь виновных! — кричал каган. — Ты накажешь жестоко нечестивых мусульман! Слышите ли вы, мои храбрые багатуры: мусульманский шах убил посланного мною с дружеским письмом преданного моего посла, и его слуги спалили огнем, точно свиные туши, бороды еще двух других послов. Они выгнали их, как бродяг, отняв лошадей. По приказу Хорезм-шаха перебиты мои купцы, посланные торговать, и захвачены все их товары… Будем ли мы это терпеть?
— Веди нас! — кричали монголы. — Мы вырежем их города, перебьем всех с женами и детьми!.. Мы заберем весь их скот и лошадей!
— Там, в Хорезме, не бывает морозов и холодных буранов! — продолжал зычно реветь Чингисхан. — Там всегда лето, там растут сладкие дыни, вата, виноград… Там на лугах трижды в лето вырастает трава. Мы отнимем их земли, сожжем и сровняем с землей их города. На месте разрушенных селений мы посеем ячмень, и там будут пастись наши выносливые кони, и раскинутся монгольские кочевья с нашими преданными женами и детьми. Готовы ли вы идти на мусульманские земли?
— Укажи нам только, где враги, а мы их вырежем и в землю втопчем! — кричали монголы.
— Настала «счастливая луна»[18], и я приказываю немедленно подниматься в поход на вечерние страны!..
К вечеру Чингисхан вернулся в свой шатер и созвал старших военачальников. Тут были и покрытые славою побед соратники юных дней кагана, сгорбленные, седые, высохшие, с отвислыми щеками, и молодые, выдвинутые проницательным его умом багадуры, горящие жаждой возвышения, славы и богатства. Их было тридцать, и каждый имел под своим знаменем тумен — десять тысяч всадников, вооруженных и вполне готовых к походу.
Чингисхан, довольный обильным пиром и началом нового похода, сидел на троне, подобрав ноги. Громко чавкая, он брал куски жареного мяса и совал в рот тем из гостей, которым хотел выразить милость. К концу пира он спросил:
— Где мой недремлющий уйгур?
Сейчас же в шатер вошел престарелый секретарь и хранитель печати уйгур Измаил-Ходжа; согнувшись, приблизился к трону и опустился на колени, держа над головой пергаментный свиток.
— Написал ли ты письмо убийце моего посла, дерзкому шаху Хорезма Мухаммеду?
— Уже готово, мой повелитель!
— Отлично! Читай!
Измаил-Ходжа начал читать нараспев:
— «Вечное синее небо воздвигло меня каганом всех народов. Такого обширного царства, как мое, еще никто не создавал с древнейших времен. За непокорность государей я громлю их земли, приводя в ужас жителей. Почему же ты поступаешь непочтительно? Как мог ты оскорбить моих послов? Пока не поздно, одумайся…»
Чингисхан опустил с трона ноги, как бешеный бросился на Измаила-Ходжу и вырвал из его рук недочитанное длинное послание.
— Кому ты пишешь? Достойному говорить со мной владыке или сыну желтоухой собаки? Так ли нужно говорить с врагами? Ты, верно, хочешь, чтобы шах Мухаммед подумал, будто я его боюсь?.. Дайте другого писца!
Измаил-Ходжа лежал, уткнувшись лицом в ковер и трясясь от страха. Каган схватил его за пояс, выволок из шатра и бросил у входа, толкнув ногой.
Чингисхан вернулся в шатер и снова взобрался с ногами на трон. Обхватив руками правое колено, он долго сидел на пятке левой ноги. Его зеленые глаза то расширялись, то суживались, как у кошки.
Возле трона появился другой писец с калямом, чернильницей и чистым листом пергамента. А Чингисхан, сощурив злые глаза, все молчал, смотря в одну точку. Затем он повернулся к писцу.
Роман «Чингизхан» В. Г. Яна (Янчевецкого) – первое произведение трилогии «Нашествие монголов». Это яркое историческое произведение, удостоенное Государственной премии СССР, раскрывающее перед читателем само становление экспансионистской программы ордынского правителя, показывающее сложную подготовку хана-завоевателя к решающим схваткам с одним из зрелых феодальных организмов Средней Азии – Хорезмом, создающее широкую картину захвата и разорения Хорезмийского государства полчищами Чингиз-хана. Автор показывает, что погрязшие в политических интригах правящие круги Хорезма оказались неспособными сдержать натиск Чингиз-хана, а народные массы, лишенные опытного руководства, также не смогли (хотя и пытались) оказать активного противодействия завоевателям.
Роман «Батый», написанный в 1942 году русским советским писателем В. Г. Яном (Янчевецким) – второе произведение исторической трилогии «Нашествие монголов». Он освещающает ход борьбы внука Чингисхана – хана Батыя за подчинение себе русских земель. Перед читателем возникают картины деятельной подготовки Батыя к походам на Русь, а затем и самих походов, закончившихся захватом и разорением Рязани, Москвы, Владимира.
Роман «К „последнему морю“» В. Г. Яна (Янчевецкого) – третье заключительное произведение трилогии «Нашествие монголов», рассказывающее о том, как «теоретические доктрины» Батыя о новых завоеваниях на европейском континенте – выход к берегам «последнего моря», превращаются в реальную подготовку к походам татаро-монгольских полчищ сначала в среднее Поднепровье, потом на земли Польши, Моравии, Венгрии, Адриатики.
Роман «Чингисхан» – эпическое повествование о судьбе величайшего полководца в истории человечества, легендарного объединителя монголо-татарских племен и покорителя множества стран…«Батый» – история еще одного великого завоевателя, хана Батыя, расширившего границы монголо-татарской империи до севера Руси и вторгшегося в Польшу и Венгрию.«К “последнему морю”» – эпопея о противостоянии Руси и монголо-татарских завоевателей, о тонких связях, поневоле сложившихся между победителями и побежденными, о взаимном культурном и политическом влиянии русских и монголов, – но прежде всего о чести и мужестве, в равной степени присущих и тем, и другим.Монгольские всадники по-прежнему стремятся к «последнему» – Средиземному – морю, монгольские ханы-полководцы по-прежнему мечтают о всемирном господстве.
Историческая повесть известного советского писателя В. Г. Яна (Янчевецкого) «Огни на курганах», впервые изданная в 1932 году и в последствии переработанная и дополненная, рассказывает о талантливом, но жестоком завоевателе Александре Македонском. Писатель постарался изобразить его таким, каким он был в действительности: разрушителем городов, истребителем мирного населения целых районов, казнившим каждого, кто оказывал ему сопротивление или казался подозрительным.
Повесть «Юность полководца» посвящена князю Александру Невскому и рассказывает о заслугах князя в качестве организатора обороны Великого Новгорода от натиска шведов и Тевтонского ордена в начале 40-х гг. XIII в. При этом автор показывает, что Новгород под руководством этого князя был той частью «русской земли», которая сохранила не только какую-то независимость от Орды, но и очевидную боеспособность в борьбе с агрессией западных соседей.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».