На крыльях мужества - [16]
— Напиши так: «ТЫ ХОТЕЛ ВОЙНЫ — ТЫ ЕЕ ПОЛУЧИШЬ!..» Печать!
Он схватил золотую печать, смоченную синей краской, и приложил ее к письму. На пергаменте появился оттиск:
И в безмолвии затаивших дыхание гостей Чингисхан вдруг заревел боевой клич монголов, бросающихся в атаку:
— Кю-ур! Кю-ур! Кю-ур!
Узнав голос хозяина, заржали привязанные за пологом шатра любимые жеребцы Чингисхана. Через несколько мгновений во всех концах лагеря стали перекликаться монгольские кони.
— Письмо отослать… на мусульманскую границу… Гонцу дать охрану… Триста всадников…
Писец вышел из шатра, а каган, обратившись снова к сидевшим, заговорил ласковым, мурлыкающим голосом:
— Скоро в мусульманских землях мы повеселимся. Я уже вижу, как от лошадиного пота туманом затянутся и цветущие сады, и поля, и солнце… Как будут бежать испуганные люди и визжать звериным криком увлекаемые арканом женщины. Там реки потекут красные, как это вино, и закоптелое небо раскалится от дыма горящих селений и городов…
Он зажмурил глаза и, подняв толстый, короткий палец, прислушивался, как по всему лагерю продолжали перекликаться жеребцы, слышались крики: «Кю-ур! Кю-ур! Кю-ур!» — и все более усиливался гул пробудившегося монгольского войска.
VII. БЕЙСЯ ЗА СВОЕ СЧАСТЬЕ
Если мы попросим мира у этих врагов с собачьим сердцем — мудрыми не назовет нас мудрец. Уйти без боя — значит отдать им на разграбление мир.
Из арабской сказки
Получив от Чингисхана грозное письмо из шести слов, Хорезм-шах Мухаммед созвал чрезвычайный совет из главных военачальников, знатнейших ханов, высших сановников и седобородых имамов. Усевшись тесным кругом на коврах, все, ожидая шаха, говорили о его военном опыте, о том, что он, конечно, сумеет быстро и победоносно вывести страну из бедствия и разгромить нечистых кяфиров[20].
Мухаммед долго не показывался. Он в это время находился во внутренних покоях дворца, где у него хранилось редкое оружие: иранское, индийское и арабское. Там, вдали от людей, он совещался со своим сыном Джелаль-эд-Дином. Шах-ин-шах был озабочен и очень мрачен. Сын, с виду спокойный, как всегда, горел как в лихорадке и отирал лоб шелковым платком. Шах говорил вполголоса:
— Я встревожен… Гонцы прибыли сразу с трех сторон… Черные тучи надвигаются отовсюду!
— На то и война, — заметил холодно Джелаль-эд-Дин.
— Первый гонец донес, что рыжий тигр Чингисхан уже овладел пограничным городом Отраром, захватил его начальника Инальчик-Каир-хана и, чтобы насытиться местью, приказал залить расплавленным серебром ему глаза и уши… Теперь Чингисхан, наверное, уже двинулся сюда, чтобы найти меня.
— Пусть придет! Его мы и ждем!
— Ты даже и в грозу ужасных бедствий остаешься беспечным.
— У нас столько войска, что отчаиваться незачем.
— Второй гонец прибыл с юга, — шептал Мухаммед. — Он уверяет, что в Кашгарских горах уже видели разъезды монголов.
Джелаль-эд-Дин пожал плечами:
— Какой-нибудь небольшой отряд. Теперь, ранней весной, большое войско полегло бы на засыпанных снегом перевалах.
— Однако, спустившись с гор, монгольский отряд загородил нам путь отступления в сторону Индии.
— Отец, что ты говоришь? Зачем нам куда-то отступать? Все огромное войско в твоих руках и ждет приказа о выступлении.
— Вот еще донесение: монгольские разъезды уже замечены в песках Кызылкумов!
— Хазрет, ведь ты же сам направил в пески отряд всадников в десять тысяч коней.
— Эти всадники не удержат монголов, — бормотал Мухаммед и озирался кругом, точно боясь, что монгольские воины уже появились за его спиной. — Может быть, краснобородый зверь уже подкрадывается к Бухаре, его отряды рыщут кругом, отыскивая нас? Нам с тобою нужно скорее уехать отсюда!
Джелаль-эд-Дин молчал и в бешенстве разорвал в клочья шелковый платок.
— Отчего ты не отвечаешь?
— Ты считаешь меня безумцем… Что ж я могу еще сказать?
— Я приказываю тебе говорить.
— Тогда я скажу, а ты можешь меня помиловать или отрубить голову. — Джелаль-эд-Дин говорил горячо, и губы его дрожали. — Если проклятый Чингисхан уже идет сюда, то наши войска должны не прятаться за высокими стенами городов, а искать его, убийцу, истребителя мирных народов… Я бы выгнал в поле всех кипчакских ханов, храбрых, когда нужно сдирать кожу с наших покорных поселян, но трепетных, как листья, в этот суровый час войны… Я бы им запретил под угрозой смерти входить в ворота городов. Пусть стоят лагерем в поле. Защита воина — острие его меча и верный конь. Рыжий тигр идет сюда?.. Тем лучше! Значит, нам уже известен его путь. Надо повернуть коней и идти по его следам, кусать его пятки, становиться преградой на его пути, нападать со всех сторон, как волчья стая, избивать его верблюдов и вырывать с мясом клочья его рыжей шкуры… Какая польза от того, что в Самарканде за стенами укрылось сто тысяч кипчакских воинов, большей частью всадников, которым место в поле? Они только жрут баранов, а их благородные кони исходят силой…
— Ты осуждаешь приказы твоего отца? Я давно это заметил… Ты жаждешь моей гибели!
Джелаль-эд-Дин опустил глаза, и голос его звучал глубокой грустью:
Роман «Чингизхан» В. Г. Яна (Янчевецкого) – первое произведение трилогии «Нашествие монголов». Это яркое историческое произведение, удостоенное Государственной премии СССР, раскрывающее перед читателем само становление экспансионистской программы ордынского правителя, показывающее сложную подготовку хана-завоевателя к решающим схваткам с одним из зрелых феодальных организмов Средней Азии – Хорезмом, создающее широкую картину захвата и разорения Хорезмийского государства полчищами Чингиз-хана. Автор показывает, что погрязшие в политических интригах правящие круги Хорезма оказались неспособными сдержать натиск Чингиз-хана, а народные массы, лишенные опытного руководства, также не смогли (хотя и пытались) оказать активного противодействия завоевателям.
Роман «Батый», написанный в 1942 году русским советским писателем В. Г. Яном (Янчевецким) – второе произведение исторической трилогии «Нашествие монголов». Он освещающает ход борьбы внука Чингисхана – хана Батыя за подчинение себе русских земель. Перед читателем возникают картины деятельной подготовки Батыя к походам на Русь, а затем и самих походов, закончившихся захватом и разорением Рязани, Москвы, Владимира.
Роман «К „последнему морю“» В. Г. Яна (Янчевецкого) – третье заключительное произведение трилогии «Нашествие монголов», рассказывающее о том, как «теоретические доктрины» Батыя о новых завоеваниях на европейском континенте – выход к берегам «последнего моря», превращаются в реальную подготовку к походам татаро-монгольских полчищ сначала в среднее Поднепровье, потом на земли Польши, Моравии, Венгрии, Адриатики.
Роман «Чингисхан» – эпическое повествование о судьбе величайшего полководца в истории человечества, легендарного объединителя монголо-татарских племен и покорителя множества стран…«Батый» – история еще одного великого завоевателя, хана Батыя, расширившего границы монголо-татарской империи до севера Руси и вторгшегося в Польшу и Венгрию.«К “последнему морю”» – эпопея о противостоянии Руси и монголо-татарских завоевателей, о тонких связях, поневоле сложившихся между победителями и побежденными, о взаимном культурном и политическом влиянии русских и монголов, – но прежде всего о чести и мужестве, в равной степени присущих и тем, и другим.Монгольские всадники по-прежнему стремятся к «последнему» – Средиземному – морю, монгольские ханы-полководцы по-прежнему мечтают о всемирном господстве.
Историческая повесть известного советского писателя В. Г. Яна (Янчевецкого) «Огни на курганах», впервые изданная в 1932 году и в последствии переработанная и дополненная, рассказывает о талантливом, но жестоком завоевателе Александре Македонском. Писатель постарался изобразить его таким, каким он был в действительности: разрушителем городов, истребителем мирного населения целых районов, казнившим каждого, кто оказывал ему сопротивление или казался подозрительным.
Повесть «Юность полководца» посвящена князю Александру Невскому и рассказывает о заслугах князя в качестве организатора обороны Великого Новгорода от натиска шведов и Тевтонского ордена в начале 40-х гг. XIII в. При этом автор показывает, что Новгород под руководством этого князя был той частью «русской земли», которая сохранила не только какую-то независимость от Орды, но и очевидную боеспособность в борьбе с агрессией западных соседей.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».
Роман посвящен судьбе семьи царского генерала Дмитрия Вороновского, эмигрировавшего в 1920 году во Францию. После Второй мировой войны герои романа возвращаются в Советский Союз, где испытывают гонения как потомки эмигрантов первой волны.В первой книге романа действие происходит во Франции. Автор описывает некоторые исторические события, непосредственными участниками которых оказались герои книги. Прототипами для них послужили многие известные личности: Татьяна Яковлева, Мать Мария (в миру Елизавета Скобцова), Николай Бердяев и др.