На крыльях демона - [36]

Она пошла, белые каблуки издавали резкие звуки при каждом шаге, хотя она парила в нескольких дюймах над землей. Она остановилась и посмотрела на реку. Звон колоколов стал громче.

— Я не знаю его имени…

— Его?

— Я не знаю имени, — она пронзила меня взглядом. — Но мне обещали.

— Что обещали?

Еще дюйм.

Эбби улыбнулась. Ее рот приоткрылся, из него в небо вылетели две осы, их гудение пропало за звуком колоколов.

— Тебя.

Мои ноги свисали с края, вода бушевала внизу, как яростный водопад, готовый проглотить меня целиком. Она пульсировала со звоном невидимых колоколов.

Я оглянулась на Эбби.

— Почему меня?

Даже с пустыми глазницами она смогла выглядеть удивленно.

— Потому что я умерла не по своей вине, — сказала она так, словно я была дурой. — А из-за него.

— Месть, — прошептала я. Ветерок подхватил мои слова и унес над волнами.

Мои ноги переместились еще на дюйм. Меня ничто не поддерживало. Я даже не размахивала руками, чтобы сохранить равновесие. Я просто безмолвно падала, как палка без опоры, все ниже и ниже, к зубам и черным языкам реки.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

И хотя я проснулась утром от аппетитного запаха жарящегося бекона, доносящегося с кухни Максимуса, и от яркого солнечного света, падающего из окон, воспоминание о сне было достаточно четким, чтобы все еще меня пугать. Я легла, слушая, как Максимус насвистывает «Understand Your Man» Джонни Кэша, и прогоняла темные картинки из головы. Я все еще видела, как бушующая река готовится встретить меня, водоворот голодных ртов, звук негодования в металлическом голосе Эбби. Данное ей кем-то или чем-то обещание. Обещание получить меня.

Я поежилась, несмотря на тепло спальни, и была рада, когда Максимус позвал с кухни:

— Ты уже пошевелилась, солнышко? Завтрак готов.

Я улыбнулась от его спокойного тона и поднялась с кровати. Мышцы, особенно бедер и рук, болели от неожиданного использования прошлой ночью. Все остальное было в порядке, боли не было. Я вытащила ноги из-под одеял. Я начала опускать их на пол и замерла. Что-то было не так.

Я подняла одну ногу и посмотрела на подошву ступни. Она была черной от грязи.

Другая нога выглядела так же. Я с тревогой подняла одеяла. Там, где лежали мои ноги, теперь остался след грязи, словно я прогулялась с босыми ногами, а потом забралась в постель, не вымыв их.

Желудок сжался. Прошлая ночь должна была остаться сном. Я не была мокрой. И точно не была мертва.

— Милая?

— Иду, — сказала я, но не смогла убрать дрожь из голоса. Я быстро смела грязь с ткани и заправила постель. Я потерла ноги о серый ковер, радуясь жесткости дешевой поверхности и цвету, что скрывал грязь. Я не могла объяснить, почему, но мне не хотелось, чтобы Максимус знал об этом. Только не сейчас.

Он оставил белый халат поверх моего рюкзака, и я надела его и пошла по квартире.

Новизна квартиры уже не успокаивала меня. Как я могла быть в безопасности, если покидала и это место посреди ночи и уходила на ночные приключения?

— Ты в порядке? Немного бледная, — сказал Максимус, когда я зашла на кухню. Он опустил два ломтика бекона на тарелку яиц и тоста и подвинул ко мне локтем. — Это тебе, солнышко.

— Спасибо, — сказала я как можно добрее. Я взяла тарелку и понюхала. — Я просто немного… устала.

Он кивнул с улыбкой и повернулся, чтобы взять солонку из подставки со специями. И тут я увидела на его лице четыре тонкие царапины, что тянулись от скулы к его рту.

Я сглотнула и впилась в тарелку сильнее, чтобы не уронить.

Он вскинул бровь, а потом застенчиво улыбнулся.

— Да, мое лицо. Говорю тебе, Перри…

— Прости! — воскликнула я, прерывая его. Я опустила тарелку на стойку со стуком и потянулась к его лицу, нежно прижала пальцы к порезам. Ему это шло, придавало еще один слой грубости и загадки, но мне все еще было стыдно. Я не была жестокой, тем более, во время секса.

Он поймал мою ладонь и поцеловал, не сводя взгляда с моего лица. Он не выглядел злым, но мне лучше не становилось.

— Не переживай. Я, наверное, заслужил это.

— Я не пыталась тебя ранить, — сказала я. Но, как только произнесла это, стала сомневаться.

Он пожал плечами и сжал мою ладонь.

— Я тебя не виню. Но, эй, порой первый раз получается немного слабым. Мы найдем свой стиль.

Он поцеловал меня в щеку, посыпал солью свою яичницу и понес тарелку на стол. Я не знала, будет ли другой раз, чтобы найти наш стиль. Утром похоть и пыл ночи угасли, и я не могла тратить много времени на отношения с Максимусом. Я даже не знала, хотела ли этого. Может, я просто хотела секса. Но я знала, что мне нужно было сосредоточиться на более важном.

Я села напротив него и налила себе свежезаваренный кофе из чайника.

— Библиотека близко? — спросила я у него между глотками.

— Ты же местная, маленькая леди, — отметил он, обхватив чашку большими ладонями. — Идем читать?

— Я иду.

— Не хочешь компанию джентльмена?

Я насмешливо огляделась.

— Не вижу ни одного.

Он негромко рассмеялся и принялся за еду.

— Но ты можешь меня позвать.

— Ты можешь пойти, если поможешь. И не будешь смеяться надо мной. Или осуждать меня.

Он замер, яичница была на вилке.

— Почему ты так говоришь?

Я склонилась, чтобы он понял, как я серьезна.