На крыльях - [45]

Взлетев на своем двухмоторном самолёте, Пашков взял заданный курс и набрал 3000 метров. Полчаса спустя Ленинград остался далеко позади. Внизу, к рощам и перелескам (на холмах и в долинах), к берегам бесчисленных озёр кое-где липли белые пушистые клочья тумана, точно здесь проходил недавно сказочный великан с мешком хлопка на спине, а мешок был открыт и ветром изредка выдувало из него белые комки.

В зелёных садах прятались небольшие селения. Дважды прошли под самолётом серебристо-голубоватые струны осушительных каналов, показался населённый пункт, походивший сверху на белую квадратную решётку с зелёными сотами.

Впереди вставали из-за горизонта крутые склоны приземистых гор, а правее темнела громада грозового фронта. У подножья высоких холмов, прямо под самолётом, в жёлтых песках разбежались тонкие жилки речушки.

Пролетев речку, Пашков свернул влево.

Всё отчётливее вырисовывались впереди тёмные тучи, которые, клубясь, низко висели над лесами и озерами. Нижние края туч разлохматились и косыми дымчатыми полосами тянулись к земле… Яркой, огромной искрой вспыхнула первая молния.

— Подоспели вовремя! — сказал бортмеханик. — Начинается…

Он повернулся к бортрадисту и спросил:

— Выключил рацию?

— Пришлось, — сердито ответил бортрадист.

— Ничего, пока обойдёмся без радио, — сказал Пашков.

Чем ближе подлетал самолёт к облакам, тем неприветливее и суровее встречали они лётчиков. Быстрые порывы ветра с протяжным пулом ударяли в самолёт, то накреняя его на крыло, то подбрасывая вверх. От грозового фронта отделилась рваная туча, коричневато-серая, бесформенная и полезла куда-то ввысь, закрывая голубой клочок неба.

На окнах кабины скользили первые крупные капли…

Резкая болтанка стала усиливаться. Самолёт вошел в грозовой фронт и приближался к его самому бурному месту. Обойти грозу стороной нечего было и думать: боевая обстановка не позволяла сворачивать с заданной линии пути.

Оставалось пробивать грозу напрямик.

Это всегда считалось недопустимым, но, если есть боевой приказ, экипаж должен пробиться сквозь грозы и бури!

Пашкову казалось, что они летят в этих чёрных облаках целый час, но когда он глянул на часы, то не удержался от возгласа удивления: они летели в грозе меньше 10 минут!

Он хотел поделиться своими мыслями по этому поводу с бортмехаником, но не успел произнести и слова, как штурвал вырвало из рук и началось что-то невообразимое, самолёт беспорядочно падал на землю.

Пашков поймал руками штурвал, но что с ним делать, куда его крутить, отжимать или брать на себя — не знал: от сильной болтанки приборы давали неверные показания. Да и настала такая минута, когда штурвал сам «заходил» в руках пилота с такой силой, что преодолеть её было почти невозможно.

Экипаж потерял представление о пространственном положении самолёта и был вынужден отдаться на милость стихии. Это длилось, может быть, две, а возможно, три или пять минут, но зато таких минут, что их никогда не забудешь, даже если «зайдёшь на второй круг» и проживёшь дважды…

Самолёт вывалился из облаков, как из куля, который кто-то яростно тряс, вытряхивая из него всё содержимое.

Но теперь, выскочив на свет и увидев землю, Пашков сумел выровнять машину и вернуть в положение горизонтального полёта.

Страшное осталось позади…

Пашков оглянулся: там всё кипело и бурлило, потоки воды низвергались на вершины холмов, от них шёл пар. «Земля банится!», — весело подумал Пашков и облегчённо вздохнул.

— Дал нам Илюша жару! — смеясь, воскликнул бортмеханик.

Им, только что избежавшим смертельной опасности, стало весело.

— Черти бы взяли этого Илюшу, лучше не связываться со святыми, — беззлобно выругался Иван Фёдорович. — Сколько высоты из-за него потеряли!

— Наберём, командир.

— Конечно, наберём! — крикнул командир корабля и сейчас же всё внимание направил опять на выполнение боевого задания, будто и не было в его жизни этого беспримерного по риску полёта. — Значит, так… Где мы находимся? Дай-ка карту. Так-с… Понятно. В основном только время и высоту потеряли, а с пути не сбились…

— Нормально! Зато хоть раз в жизни побывали «в гостях» у самой грозы.

… Дальнейшая обстановка благоприятствовала полёту…

* * *

— Двое наших разведчиков, — сказал командующий, — работают в тылу врага. Сейчас они попали в лапы гитлеровцев. Фашисты устроили засаду для самолёта, что должен прилететь за ними. Понятно?

Так точно.

Ребята славные, честные. Их надо выручить во что бы то ни стало. Они сообщили нам обо всём и имеют сведения чрезвычайно важные для нас. Ваша задача: доставить и сбросить вооружённый десант, но не в квадрат 28, где находятся наши разведчики и подготовлена засада противника, а рядом… Дайте вашу карту. Вот квадрат 28, а здесь, на цель № 2, вы сбросите десант.

— Слушаюсь.

Мы поможем отвлечь внимание фашистов от вас и навести их на ложный след.

— Я думаю, что они туда охотно пропустят нас, — предположил Пашков.

— Они пропустят, но не ваш самолёт, ясно? Вы же в другом месте пересечёте линию фронта; там, где вас не ждут и будут обстреливать…

— Ясно.

— Ваша обязанность: пересечь линию фронта, как можно меньше привлекая к себе внимание. Вылетать ночью. Задание особое, секретное. Подробности — у начальника разведки.