На крутом перевале - [100]

Взвод миновал пояс леса и оказался вдруг перед скалистым выступом высоты 1802. Ночь уходила, звезды стали далекими и прозрачными. Только хребты по обе стороны ущелья были прикрыты густой тенью. Оставалось не больше часа до того, как утренний свет зальет все вокруг. И за этот час им надо было добраться туда, на вершину, чтобы взять под контроль дорогу через ущелье.

«Мало, как мало времени остается!» — заволновался Стойкицэ. Чтобы обойти скалу, им понадобится не менее двух часов. Ну а как вскарабкаться на нее с этой стороны? Сколько времени для этого потребуется? Он вскинул бинокль, отыскивая путь, подъема для каждого отделения. Скала почти неприступна, отвесная стена из серого камня, но горные стрелки должны быть наверху еще до рассвета. А если их обнаружат? Если их встретит огнем «противник»? Это исключено! «Противник», видимо, не принял высоту 1802 в свои расчеты. Иначе он бы, по крайней мере, оставил у подножия сторожевой пост.

Подниматься. Но для такого подъема после изнурительного марша горным стрелкам необходимы физические и душевные силы, стойкость.

Солдаты тоже изучали скалу, примеряясь.

— Что будем делать: обходить или подниматься? — обратился к ним Стойкицэ.

— Будем подниматься, — ответили сразу несколько голосов.

Тогда он понял: кроме стремления во что бы то ни стало выполнить приказ — вовремя занять назначенную позиции, ими владели мальчишеский азарт, опьянение предстоящей схваткой, упоение своей отвагой.

— Ты ведь мог их остановить! — упрекнула его вчера Марьяна.

— Зачем? Мне самому хотелось…

— Вот видишь!

Стойкицэ продлил привал, чтобы дать солдатам возможность перекусить и перекурить, а сам связался с Нетей. «Хвоя-2» находилась уже перед позициями «противника», выбирая место, чтобы просочиться через них. Нете говорил шепотом, и Стойкицэ едва понимал его. Он, конечно, доложил о своем решении штурмовать скалу.

— Высота? — спросил Нетя.

— Около трехсот метров.

— Есть место передохнуть?

— Примерно на середине пути…

— А если не одолеешь?

— Поднимемся.

— Наметь три маршрута — для каждого отделения, — приказал командир роты.

Стойкицэ понял Нетю: надо свести до минимума возможность несчастного случая, а если обстановка сложится неблагоприятно, то хотя бы часть взвода выйдет на намеченную позицию.

Но вот что Стойкицэ вовсе упустил из виду: сам-то он не может двигаться, нога онемела, зажатая палками. Чуть наступишь — страшная боль. Что делать? Обходить скалу, рискуя не уложиться в назначенный срок или быть обнаруженным? Приказать взводу штурмовать скалу без него? Но он же командир, он должен сам выполнить задачу. А потом — карабкаться по отвесной стене, пьянея от высоты, парить над бездной, над горами. Захватывающая дух красота, радость борьбы и преодоления — это все там, наверху. Он будет там любой ценой. Он сам поднимет взвод в атаку.

— А обо мне ты подумал? — спросила его Марьяна, когда пришла к нему в госпиталь в первый раз.

— В тот момент… я думал только о скале, я должен был преодолеть ее, иначе я бы так и не узнал, на что способен.

— Мальчишка! Горе-герой! — со слезами выкрикнула Марьяна. — Ведь я говорила тебе, когда ты уходил…

Итак, он тоже решил подниматься на скалу вместе со всеми. Отдал команду выступать, но сам некоторое время оставался на месте, наблюдая, как горные стрелки начали подъем.

Высота 1802 господствовала над окружающей местностью. Возможно, когда-то произошел разлом, в результате которого образовалось ущелье, а от хребта остался остов, одинокий и величественный, доступный только орлам да облакам.

Ночь была ясной. Омытый дождем небосвод все больше светлел. Скала, будто уткнувшаяся в небо, была хорошо видна. Цепочки отделений взбирались по отвесной белесой стене. Время от времени слышались удары ледорубов в гранитную твердь. Там, наверху, наверняка дул резкий влажный ветер. Стойкицэ как будто почувствовал его на своем лице. Сердце взбудоражила тишина и спокойствие окружающего мира. Он представил себе извивающуюся по ущелью дорогу, позиции «противника». В любом случае ему надо быть там, на скале. Ну и что, что нога вывихнута, распухла? Есть еще здоровая нога, а главное — есть руки и на крайний случай зубы, которыми он может ухватиться за веревку.

Он решил подниматься по четвертому маршруту вместе с Пену и Иордаке. Первым должен идти Пену. Он гибок и проворен и в то же время сдержан и рассудителен, умеет владеть собой, лучший альпинист в спортивном клубе гарнизона, хорошо знает технику восхождения. Иордаке пойдет последним. Он упрям, жилист и вынослив, у него стальные мускулы. Однажды во время учений он один поднял на подобную скалу ротные минометы с боезапасами.

Стойкицэ поднимался между ними, видя то пятки Пену, то берет Иордаке. Один конец связки он прицепил к страховочному поясу, другой — к веревке и внимательно перебирал его на каждом крюке. Им нельзя было терять времени, поэтому они начали подъем одновременно. Пену сначала проверял породу ледорубом, затем забивал крюк, пока тот не начинал звенеть в скале, испытывал его на прочность, уверенным движением зацеплял карабин. Потом Стойкицэ ловил белую полоску веревки и прицеплялся за нее. Он опирался только на правую ногу и подтягивался на руках с возрастающим с каждым шагом упорством. За ним поднимался Иордаке, внимательно следивший за каждым движением командира.