На крутом переломе - [5]
Впервые за последние годы совещание прошло при полнейшей тишине, а когда расходились по цехам, поглядывая друг на друга и обсуждая действия директора, находили, что давно пора навести порядок и в проведений совещаний — самых дорогих, оказывается, видов общественной деятельности, и Никаноров прав, что так рьяно взялся за это.
Вечером в тот же день, после того как закончилась оперативка, каждый из тройки «ФКС» поочередно звонил Никанорову, принося свои глубокие извинения, а в душе сохраняя надежды использовать любой промах директора, чтобы отплатить ему за тот позор, который им пришлось пережить.
Никаноров понимал, что из этой троицы наибольшую опасность для завода представляет Фанфаронов. Однако начать он решил с Кудрина, как основного в прошлом закоперщика всевозможных их с Ястребовым рыбалок и пикников.
Кудрин работал давно. Начальник свой, доморощенный: после окончания заводского техникума его назначили мастером на ведущий участок, где аккуратно и старательно осваивал он азы производства, да к тому же был человеком общительным — хорошо играл на гитаре и пел, — и его заметили: подняли на ступеньку выше — начальником участка, где он прошел школу под руководством Ястребова; а когда Ястребова выбрали секретарем парткома, не без его помощи стал заместителем начальника цеха. Затем после ухода на пенсию начальника цеха Ястребов, уже директор завода, не обращая внимания на то, что образование у Кудрина среднее специальное, не упустил возможности поднять своего друга в табели о рангах еще на ступеньку выше. К этому времени дружба их достигла зенита: они побывали на многих акваториях области, где варили уху, слушали песни и байки Кудрина, на которые у него определенно был талант и притом незаурядный. Именно в этот период он и познакомил Ястребова с Эммой Васильевной Лужбиной, «самой знойной женщиной Нечерноземья», так рекомендовал ему Кудрин эту женщину. Кудрин, как начальник, среди других ничем особым не отличался. На работе, создавая видимость активности, он суетился, пошумливал, а в целом прилагал ровно столько усилий, чтобы придать движение уже отлаженной до него машине. «Главное, — любил говорить он, — чтобы в рапорте было меньше красного цвета — значит „дефицита“». И всю организаторскую работу чаще сводил к тому, чтобы как можно быстрее покончить с дефицитом. Если он обнаруживался, например, по кольцу, разных видов которого для промышленности, особенно для автомобильной делали немало, то он приходил на участок, брал с собой мастера, начальника смены, водил их по рабочим местам, и, если людей не хватало, ставил мастера на станок, а обязанности его перекладывал на начальника смены. Организацию производства вел непосредственно сам, вплоть до определения задач транспортному рабочему. Совсем другое дело в обеспечении бесперебойной работы оборудования: здесь он полностью доверял своему заму, а также энергетику и механику, умел спросить с них. Сам же, за всю бытность на главном посту в цехе, не подал ни одного рационализаторского предложения. Его привыкли больше видеть с рапортичкой. В инженерном отношении для начальника цеха знаний его, считал Никаноров, было недостаточно, а учиться дальше — в прежние годы человек не пожелал, — теперь было поздно. «Да и зачем, считал Кудрин, если мой производственный стаж, исчисляемый не одним десятком лет — школа не менее важная и на мой век вполне хватит. А учиться? Пусть молодежь учится! — отвечал он Никанорову еще в бытность его главным инженером. — Ей нужны знания, чтоб расти дальше. Министром мне все равно не быть, а для начальника цеха, думаю, хватит и того, что имею». «Нет, — рассуждал Никаноров, — ваших знаний, Роман Андреевич, сейчас уже недостаточно. Отстаете от времени. И со строительством не ладится. И вообще цех работает рывками: месяц выполнит план, потом — завалит. И так чередуется».
— В чем дело, Роман Андреевич? Объясните мне толком, если можете? — спрашивал его Никаноров, будучи уже в новом амплуа.
Кудрин мялся, потел, но четкого ответа не давал, называл лишь в числе основных причин ведущуюся отделку пристроя, с вводом которого предусматривалась существенная разгрузка производственных площадей. На это строительство, безусловно, отвлекались силы. Однако главная причина заключалась в другом: во всем этом техническом переустройстве Кудрин как-то затерялся, словно растворился, и не мог обеспечить четкое управление цехом. К тому же он действовал по принципу: с начальника взятки гладки. И у него все с большей силой стал проявляться главный недостаток — необязательность. Скажет, наобещает семь верст до небес, а не сделает, и это люди тоже стали замечать. В последнее время в цехе вообще заметно обнаруживалась все возрастающая неразбериха: то все бегают озабоченные, занятые ликвидацией дефицита или по кольцам, или по пружинам клапана, и в этой суматошной беготне работали какими-то рывками, часто меняли задание с одной детали на другую, пересыпали детали из одной тары в другую. Что, где — попробуй разберись. Круговерть да и только. И неудивительно, что в этой запутанной обстановке каждый день можно было ожидать какой-либо неприятности. Кудрин занимал явно не свое место.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Бьяртни Гистласон, смотритель общины и хозяин одной из лучших исландских ферм, долгое время хранил письмо от своей возлюбленной Хельги, с которой его связывала запретная и страстная любовь. Он не откликнулся на ее зов и не смог последовать за ней в город и новую жизнь, и годы спустя решается наконец объяснить, почему, и пишет ответ на письмо Хельги. Исповедь Бьяртни полна любви к родному краю, животным на ферме, полной жизни и цветения Хельге, а также тоски по ее физическому присутствию и той возможной жизни, от которой он был вынужден отказаться. Тесно связанный с историческими преданиями и героическими сказаниями Исландии, роман Бергсвейна Биргиссона воспевает традиции, любовь к земле, предкам и женщине.
Война рождает не только героев. Но и героинь. 1935 год. Войска Муссолини вот-вот войдут в Эфиопию. Недавно осиротевшая Хирут попадает служанкой в дом к офицеру Кидане и его жене Астер. Когда разражается война, Хирут, Астер и другие женщины не хотят просто перевязывать раны и хоронить погибших. Они знают, что могут сделать для своей страны больше. После того как император отправляется в изгнание, Хирут придумывает отчаянный план, чтобы поддержать боевой дух эфиопской армии. Но девушка даже не подозревает, что в конце концов ей придется вести собственную войну в качестве военнопленной одного из самых жестоких и беспощадных офицеров итальянской армии… Захватывающая героическая история, пронизанная лиричностью шекспировских пьес и эмоциональным накалом античных трагедий.
Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.