На крутом переломе - [47]

— Может, Люба, ведь горшки не боги обжигают, — сказал я. И почему-то испугался, если все сказанное ей осуществится. Рядом с ней я не представлял себя. — А из нашего театра традиционно брали в Москву, в ее театры, снимали в кино.

— Мне нравится с тобой ходить! — сказала Люба, видимо, польщенная поддержкой и улыбнулась. — И даже с этой твоей сумкой. Тебе, наверное, тяжело?

— Своя ноша не тянет.

— А мы обиделись?

— Тебе показалось.

— Хорошо, если так. А у меня предложение: идем к вашему дому. Ты оставляешь сумку, потом провожаешь меня, и на сегодня все.

Я согласился. Но мне показалось, что Люба чем-то расстроена. Наверное, моим отказом поговорить с отцом.

Мы шли молча. Такое бывало у нас редко. Может, Люба устала?

Еще издали я заметил, как перед нашим домом, от одного его угла до другого, прохаживался Виктор Ильич. Интересно, что он сейчас скажет?

Мы встретились напротив нашего подъезда. И когда Ильич начал пристально рассматривать нас, я почувствовал, что краснею.

После того, как я познакомил Ильича с Любой, он сказал:

— Теперь мне понятно, кто взял в плен будущего чемпиона. У меня к тебе, Борис, есть разговор.

Когда мы проводили Любу, он сказал, уже откровенно, как мужчина мужчине.

— Хороша. Не зря ты за нее вступился. Это она?

— Да.

— Очень эффектная. Красивая. Как актриса.

— Она и в самом деле актриса. Будущая. Театральное заканчивает.

— У тебя с ней серьезно?

— Вполне.

— Послушай, Борис, меня, старого зубра. Хорошая девушка, ничего не скажешь, но повремени ты с ней. Прошу, как тренер. Ведь скоро уедем на сборы. Первенство республики. Это тебе не в кино сходить. — Я понимаю, в душе Ильич был против нашего знакомства, тем более против серьезных моих намерений насчет Любы. Он продолжал: — У тебя сейчас такой цикл, когда женщины противопоказаны. Но ты не бойся, никуда они не уйдут. Конечно, за такую, как Люба, можно и с пятерыми подраться. И тем не менее, не гони лошадей, Боря. У тебя еще все впереди.

Мне не было приятно от этой просьбы Ильича. Она меня расстроила. Но он был прав. Чтобы достичь высот, надо заниматься чем-то одним. Что делать? Ведь Люба не выходит у меня из головы. Я, наверное, обидел ее своим отказом поговорить с папой. Поэтому при расставании Люба была печальна. На красивом ее лице застыли грусть, обида. Так мне показалось. А может, она устала. Ведь сама говорила, что много работает.

Пятница.

Сдал все экзамены. Один досрочно. Мне разрешили в порядке исключения. Ильич все может. И по программе подготовки к первенству республики уехали на товарищескую встречу в Волгоград. Мы провели по три боя. Я свои выиграл. Дорогой, туда и обратно, я много думал о Любе. Так хотелось быстрее увидеть ее! Но мне не повезло: она вместе с театром была на гастролях. Значит, у нее все устроилось. Она закончила училище и принята в театр? И не просто в театр, а в академический. Что и говорить, здорово. Она начала с нуля. Даже трудно себе представить, как и сколько нужно работать, чтобы стать знаменитой, артисткой со званием. У нас проще. Пока молодой — ты и мастер спорта, и чемпион. И заслуженный, и почетный. Если у тебя мощные кулаки, крепкие нервы. И добиваться всех титулов приходится в жестокой, бескомпромиссной борьбе. И все почести у нас доступны лишь молодому. В сорок лет на ринг не выйдешь. Период славы у нас короток. У них все наоборот: самые высокие титулы люди получают и в солидном возрасте. Ну об этом пока еще рано. А вот написать Любе и поздравить ее — надо.

Вторник.

Мне предложили ехать в ССО. Это студенческий строительный отряд. И в самом деле, пора уже и мне что-то полезное сделать. Да и заработать тоже не лишне. У нас в семье зарплаты отца хватает. Нам об этом не говорят. У нас есть все, что необходимо для нормальной жизни. Но излишеств — никаких. Ни мать, ни отец этим не страдают. Мы — тем более. Однако дело не в этом, а в том, что когда-никогда, а наступит время и самому обеспечивать себя. Видимо, все к этому и идет. Представляю, как это нелегко. Допустим, нам с Любой. Интересно, а какая у нее зарплата? Говорят, ставки у них — мизерные. Тем не менее конкурс в театральные заведения всегда велик. Идут туда люди. Понимают, деньги — это не все. Не главное. Но и деньги тоже не пустое дело. На западе деньги — это все. А разве у нас не так? Уверенно чувствуешь себя, когда отец дает на карманные расходы. А если у других ребят такой возможности нет? Им не позавидуешь. Иные дворниками устраиваются, ходят грузчиками на овощные базы, на пристань. Сила везде нужна. Меня тоже сколько раз брали. Особенно разгружать баржи. С арбузами.

Мне в отряде понравилось. Мы строим скотный двор. Это по программе Нечерноземья. Длина двора метров шестьдесят-семьдесят. Можно замерить, взглянуть на чертеж — не до этого. Работать надо. А работа нелегкая: выкладывать стены из кирпича. Меня поставили таскать раствор и кирпич. И хотя я натренирован, но первое время, если честно, порядком уставал. И когда ложился спать, чувствовал, как побаливает все тело. Бригадир, он у нас человек бывалый, говорит, что я перестарался. Надо просто успевать за каменщиком, а не заваливать его. Иначе ему не повернуться. Мало места для маневра останется. И зачем я его заваливал? А он молчал. И когда мы уходили домой, на рабочем месте нашего каменщика виднелись груды кирпича.