На краю бездны - [99]

Кукрыниксы

Сильно побитая гранатометными выстрелами саперная гаубица, проделав еще несколько метров по отличной бетонной автостраде, проложенной прямо через город, остановилась. Слева решетка, предохраняющая от гранатных попаданий, висела на одной точке крепления из четырех, справа ее вообще сорвало. Вся гаубица была как бы закопченной, для повышения бронестойкости по бокам на нее навесили тридцатимиллиметровые экраны из керамической брони, закрывающие до середины гусеницы, а спереди ее прикрывали еще и блоки активной брони, взрывающиеся и разбивающие кумулятивную струю. Впереди был прицеплен саперный трал. Гаубица походила на такие же машины, сороковых-пятидесятых годов, только с более мощным бронированием и коробом для десанта сзади. Этот короб был изобретением саперного капитана Федотова. Его впервые применили в пятидесятые, когда массово появились гранатометы и гранатометчики, способные сжечь танк. Идея проста – если не можешь защитить танк от гранатомета – защити его от гранатометчиков. Большой короб из брони, быстросъемный, с крышей, чтобы гранату не закинули, и четыре пулемета калибра 12,7 или 14,5 со щитами – по углам. Можно вести огонь во все стороны, прикрывая гаубицу, а броня и щиты защитят от пуль стрелков. Только вентиляцию моторного отделения пришлось переделывать, да и ремонтникам лишняя проблема – ведь этот здоровенный короб надо снимать, если ты хочешь добраться до моторного отсека. Но зато этот короб нашел потом себе множество видов применения – его можно было поставить в кузов любой грузовой машины, на спину гусеничного артиллерийского тягача, да просто в чистом поле как центр обороны! Русская армия изо всех цивилизованных стран обладала наибольшим опытом городских боев, и потому таких приспособлений у нее было немало.

Следом, колонной, развернув «елочкой» стволы скорострельных пушек, одна за другой остановились несколько боевых машин пехоты. В отличие от машин Священной Римской империи и САСШ у этих выход десанта был не сзади через люк, а сверху, но зато и здесь стояли четыре пулемета, смотрящие в разные стороны и готовые стрелять на ходу. Принцип выживания бронетехники в городе прост – как можно больше огня по всем направлениям, нужно укрытие от пуль для десанта, но такое, чтобы можно было видеть противника и отвечать ему огнем. Техника поддерживает десант быстрым маневром и укрытием от пуль, десант технику – наблюдением и огнем.

Боевые машины пехоты тоже на вид пострадали от гранатометов, одна из них даже дымила поврежденным двигателем, но шла.

Эта бронеколонна, потеряв три машины и с полтора десятка бойцов убитыми, сделала на первый взгляд невозможное – как таран, проломилась через две линии обороны противника, снесла огнем саперной гаубицы несколько сильно укрепленных опорных пунктов и вышла в самый центр города. Несмотря на подавляющее численное превосходство боевиков, наличие у них большого количества гранатометов – гранатометчиком был каждый третий! – безоткатных орудий, противотанковых пушек и даже ПТРК, – остановить бронированный таран они не смогли. Дорогу для идущих за бронеколонной частей резерва помогли пробить вертолеты, а потом и «Громовержцы», вышедшие на работу, когда окончательно добили ПВО.

Силы ПВО уже не стреляли, над головой ободряюще стрекотали вертолеты. Когда воздух за тобой, это и в самом деле ободряет.

Пулеметчики настороженно следили за обстановкой, готовые ответить огнем на любой выстрел в сторону их колонны. Патронов у них почти не осталось, последний раз они были у пункта боепитания три часа назад, еще только рассветало. По меркам городского боя – прошла вечность. К двум пулеметам ДШК 14,5 патронов не было совсем, потому что эти пули пробивают стены домов, а вот 12,7 – уже нет. Двенадцать и семь – еще было сколько-то…

Ничего, прорвемся…

В углу бронекороба заверещала вызовом рация, но командир[88] – в титановом шлеме, тяжелом бронежилете, с покрытыми засохшей кровью руками и совершенно оглохший – этого не заметил. Обратил внимание только тогда, когда сосед толкнул его в бок и показал на рацию пальцем. Рация была старая, но надежная, пинай ее – ничего не будет. В стальном корпусе.

– Папа-Медведь на приеме! – проорал он, как обычно кричат контуженые, они не слышат сами себя.

– Папа-Медведь, я Небо-четыре, мы прямо над вами! Доложите, почему остановились? У вас проблемы?

Командир с раздражением взглянул на стрекочущий над головой вертолет – даже от звука ровно пыхтящего дизеля болела голова.

– Небо, у нас никаких проблем! За исключением того, что выстрелов осталось то ли четыре, то ли пять, патронов тоже почти не осталось, есть раненые и все оглохли на хрен. Никаких проблем нет! Прошу сообщить, есть ли в окрестностях противник.

– Папа-Медведь, противник бежит, сопротивление сломлено. Ближайшие – на час от вас, там Носорог разберется. Вы на седьмом шоссе, левее от вас Парк шахидов!

Командир посмотрел в сторону – там было проломлено ограждение и виднелись следы гусениц, как будто кто-то выехал из парка на чем-то гусеничном прямо на дорогу. Дальше по дороге, у ограждения стоял мертвый танк с откинутыми люками, он сильно выделялся на фоне брошенных, раздавленных, разграбленных автомобилей.