На Калиновом мосту над рекой Смородинкой - [9]

Три дня я убеждала себя, что встречаться с кащем в третий раз — верх идиотизма. А на четвертый надела купальник, поверх него сорочку и сарафан, домашним сказала, что иду за травами, и отправилась навстречу приключениям.

Через Лихолесье перелетела уткой, у границы перекинулась, и на людскую землю ступила уже в человеческом обличье.

Влада я увидела сразу, как только вышла на берег озера. Он ждал меня на его противоположной стороне — едва я оказалась в зоне видимости, как он появился из-за прибрежных кустов и помахал мне рукой. Ему ничего не стоило перелететь на мой берег по воздуху, но делать это он явно опасался. И правильно — не известно, какой сюрприз ожидает воздушника, подойди он так близко к Лихолесью. Я уже хотела снова превратиться в утку и перелететь к нему сама (чай, не гордая, не облезну), как вдруг меня подхватил теплый, удивительно плотный поток воздуха, и через пару секунд я уже стояла рядом с Владом. Даже испугаться не успела.

— Ты все-таки пришла, — улыбнулся воздушник.

— И тебе доброе утро, — несколько ошарашенно ответила я. — Давно ждешь?

— Не очень. Со вчерашнего дня.

— О! Это что же, ты уже вторые сутки живешь возле этого озера?

— Получается, что так.

— А если бы я не пришла?

— Ты бы пришла. Рано или поздно, но — обязательно. Вы, девушки, очень любопытные существа, а тебе наверняка интересно, почему я хожу кругами возле вашего заповедного леса.

Что ж, он совершенно прав.

— Ну, раз так, — я уселась на торчащую из густой травы кочку и разгладила на коленях сарафан. — Тогда рассказывай.

— Что рассказывать? — не понял Влад.

— Зачем я тебе понадобилась, конечно. Только, добрый молодец, давай сразу к делу, ладно?

— А ты куда-то торопишься? — улыбнулся кащ, опускаясь на траву напротив меня.

Какой же он все-таки рослый. Сидит прямо на земле, а наши с ним глаза аккурат на одном уровне.

— Пока не тороплюсь, но и целый день лясы точить не могу. Мать против того, что бы я с утра до вечера по лесам да озерам шаталась. А она у меня строгая, с ней не забалуешь.

— Понимаю, — кивнул Влад. — Наслышан я про Варвару-ягу.

— Ягу? То есть привратницу?

— Да. Мы хранительницу Калинова моста так за глаза называем. Про нее говорят, что она грозная и очень могущественная.

— Так и есть, — пожала я плечами.

Да так и должно быть. Попробуй, удержи пространственный портал-коридор, если ты слабая и мягкая.

— И с нами, воздушниками, у Варвары особые счеты, — продолжил кащ. — Поэтому я и решил поговорить именно с тобой. Помощь мне нужна, Василиса.

— Какого рода помощь? — заинтересовалась я.

— Мы вымираем, — грустно улыбнулся Влад. — С тех пор, как закончилась война магов, не родилось больше ни одного каща. Ни от союзов друг с другом, ни от людей, ни от других стихийников. Из всех воздушников Солары я самый молодой, а ведь я родился еще в начале второго года войны.

Значит, ему сейчас должно быть 52 года. Не мальчик, конечно, но для мага это еще не возраст. Если будет жить мирно и спокойно еще лет триста проживет, а то и больше.

— У вас с тех пор не родилось ни одного ребенка?

— Нет, дети рождались. Но все они пустоцветы. Если так пойдет и дальше, Василиса, через некоторое время наш мир снова окажется на грани катастрофы, но теперь уже из-за того, что из нее уйдет сила воздуха. Мы долго пытались выяснить причину такого магического бесплодия и пришли к выводу, что виной всему отдача от заклинания, вызвавшего эпидемию среди берендеев.

— А что по этому поводу говорит объединенный Совет магов?

— Драки и унды считают, что мы преувеличиваем масштаб проблемы. Мол, кащей осталось почти двадцать человек — в разы больше, чем стихийников земли, а для магического равновесия этого вполне достаточно. К нам давно относятся пристрастно и совершенно не хотят мыслить в перспективе.

— Понятно, — задумчиво кивнула я. — А чего же ты хочешь от меня?

— У вас, берендеев, есть возможность управлять живительной силой земли. А у нас есть особый артефакт накопитель, который можно ею наполнить. Если бы вы помогли собрать в него эту силу, мы могли бы попытаться вылечиться от нашей болезни. Я выносил эту идею на обсуждение в объединенном совете, но меня даже слушать никто не стал.

— Посчитали, что вы замыслили очередную диверсию?

— Наверное. Вроде как берендеи у нас, уж извини за прямоту, существа вымирающие, охраняемые законом и всем волшебным сообществом, и абы кого с подмоченной репутацией к ним допускать никто не согласен. Только мы ведь не дураки, Василиса, и проблемы всемирного характера нам не ни к чему. Нам нужна помощь и больше ничего. Поэтому, когда мои сигнальные кристаллы в один прекрасный день засекли на нейтральной территории активность магии земли, я поначалу даже не поверил такой удаче. Прилететь, правда, не успел, но когда активность проявилась снова, сразу же сорвался с места и примчался сюда.

— Ты меня тогда здорово напугал.

— Извини, пожалуйста. Я хотел просто проверить, действительно ли это колдует берендей, а еще, по возможности, лично попросить о помощи, раз уж другие волшебники нам в ней отказали. А когда прилетел и увидел тебя…

На его лице расцвела такая мечтательная улыбка, что я густо покраснела.