На изломе - [41]
Тот ответил кивком головы. Затем пригнулся и… исчез.
На окраине кишлака мотострелков встретили три вооруженных автоматами военных без знаков различия, одетые в лёгкие песчаного цвета спецназовские костюмы. Разгрузочные жилеты были тоже под стать костюмам, так что при умелом использовании особенностей местности такого человека можно не заметить, стоя от него в трёх шагах. Стоявший по центру разведчик, сделав полушаг навстречу майору Листовому, протянул для рукопожатия руку:
– Минин. Командир группы.
– Майор Листовой. А звание какое? – ответил майор, пожимая протянутую руку.
– Это необязательно, – ответил командир, улыбнувшись, и продолжил: – Вовремя прибыли, ребята. А то по моим данным к завтрашнему рассвету «духи» уже были бы здесь. Против 150 человек я бы пару часов продержался…
– А потом? – спросил майор и тоже улыбнулся.
В ответ Минин с таким выражением посмотрел в глаза майору, что тот, стушевавшись, покраснел и отвел глаза в сторону.
– Ну, ты ладно, чего так сразу-то, – смущённо забормотал майор, – я же пошутил.
– Проехали, – жёстко ответил Минин и, повернувшись, пошёл по улице кишлака, продолжая говорить на ходу. Все двинулись за ним следом.
– Значит, так. Людей 142 человека. Из них 32 ребёнка, разных возрастов, 30 стариков и 80 женщин. Прожили здесь около месяца. Ели всё, что только можно есть. Воды в брошенном колодце за сутки набирается около трёх ведер, и то мутная и вонючая. Процеживали через тряпки, кипятили и так пили. Но всё равно не помогло, все маются животами, пятеро совсем тяжёлые, из них один ребёнок. У нас, что из еды и лекарств было, мы отдали. С вами доктор есть? – Минин повернул голову к майору.
– Есть, медсестра, – ответил майор и поискал глазами Рустема.
– Да, – ответил Рустем, понимая молчаливый вопрос майора, – она в хвосте колонны.
Спецназовец продолжил:
– Их послушать, волосы дыбом встают. Рассказывают, что в одном селение ваххабиты и их местные помощники согнали на центральную площадь всех мужиков не коренной национальности и как баранов зарезали. А потом у мёртвых вырезали гениталии и в вёдра сложили. Два ведра набралось. В другом кишлаке головы резали и в футбол ими играли, в третьем головы на колья насаживали. Как в средневековье, короче. Вот люди от ужаса и побежали в разные стороны. Так что здесь и узбеки есть, и киргизы, и корейцы, и русские, даже немцы. Как у Ноя, «каждой твари по паре».
– А у нас на границе «духи» наряд захватили, – вклинился в разговор Рустем, – так мы потом их по горам частями собирали.
Минин внимательно посмотрел на Рустема.
– Где служил, старшина?
– В Термезе, пограничником.
– Понятно. Значит, провожал и встречал ребят «из-за речки».
– Получается, что так.
– Мне там тоже пришлось побывать. Только солдатом. А сейчас почему в пехоте? «Зелёные» вроде как своих обратно с удовольствием берут.
– Да вот так получилось, – смущённо произнес Рустем.
– А-а-а. Тогда ладно.
И тут они, завернув за угол глинобитного, полуразваленного дома, вышли к центру кишлака.
На небольшом пятачке, примерно двадцать на тридцать метров, пред ними предстал временный лагерь беженцев. Всюду валялись какие-то узлы, тряпки, куски деревьев, досок, просто мусора. Между этими кучами хлама бродили, лежали, сидели изнеможённые женщины, дети, старики. В центре площадки закопчённый круг костра, над которым на импровизированных треногах висели чёрные от сажи кастрюли, чайники и даже один солдатский котелок. Воздух здесь, несмотря на открытое пространство, был густым и смрадным. Воняло нечистотами, протухшей едой и немытым человеческим телом. Мотострелки как вкопанные встали на месте, наблюдая за этим местом полного хаоса, грязи и какого-то обречённого отчаяния. Рустем смотрел на это всё, и по его спине волнами шёл озноб.
– Ну что, впечатлило, – прервал наступившее неожиданное молчание Минин.
– Охренеть, – только что и смог произнести майор. – Я много видал, но такого…
– Вот там, – Минин протянул руку, указывая на ближайший полуразрушенный дом, – есть такая Надежда Ивановна. Она вроде как старшая здесь. По крайней мере, её слушают. Тебе туда, майор, она поможет всех организовать. И надо бы носилки какие-нибудь соорудить, тяжёлых нести. Кстати, в том же доме и больные. Всё. Что нужно сказал и показал… Тогда я пошёл.
– Куда?
– Как куда, майор, к своим. У меня своя задача, у тебя своя. Мне еще «гостей» встречать, посчитать, «отминусовать» сколько получится. Или ты думаешь, что после всего увиденного и услышанного я всё это просто так оставлю?! Так что «пост сдал – пост принял». И кстати, пока вы здесь, мы вас прикроем. Удачи, – и Минин, повернувшись, скрылся со своими бойцами в извилистых улочках пустынного кишлака.
Майор Листовой скомандовал:
– Медсестра со мной. Старшина, сооруди с бойцами носилки. Остальным помочь населению собраться. Разрешайте брать с собой только самое необходимое, и самое главное, чтобы документы не забыли, – и немного помедлив, добавил: – У кого они есть, конечно.
Майор с десантниками и медсестрой пошли в сторону указанного дома. А люди, до этого времени бродившие по площади, все как один устремились к солдатам.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».