На игле - [46]
У неё были большие красивые глаза и тонкий, заострённый подбородок. Ему показалось, что он уже где-то видел её.
— Привет. Меня зовут Марк, — сказал он. Она не представилась, а вместо этого принялась расспрашивать Рентона.
— Значит, ты друг Дианы? — Её тон был немного агрессивным. Рентон решил не рисковать и придумать отмазку, которая не была бы столь явной и звучала бы достаточно убедительно. Дело в том, что у него выработалось умение наркомана убедительно лгать, и в его устах ложь звучала теперь убедительнее, чем правда. Он запнулся, подумав о том, что легче бросить колоться, чем перестать быть наркоманом.
— Точнее, друг подруги. Вы знаете Лизу?
Она кивнула. Рентон продолжал, упиваясь своей ложью и входя в успокоительный ритм обмана.
— Мне, конечно, неловко. Но вчера у меня был день рождения, и, по правде сказать, я сильно напился. Я умудрился посеять ключи от квартиры, а мой сосед уехал на каникулы в Грецию. Короче, я облажался. Я мог бы пойти домой и выломать дверь, но в том состоянии, в котором я находился, я не мог рассуждать здраво. И потом, меня могли бы арестовать за то, что я взломал собственную квартиру! К счастью, я встретил Диану, и она любезно разрешила мне переночевать на кушетке. Вы её соседка, да?
— Э… да, почти, — она странно рассмеялась, а он никак не мог понять причину этого смеха. Что-то здесь было не так.
В прихожую вошёл мужчина. Он бегло кивнул Рентону, который слабо улыбнулся в ответ.
— Это Марк, — сказала ему женщина.
— Привет, — холодно поздоровался с ним этот парень.
Рентону показалось, что они примерно его возраста, ну может, немного старше, впрочем, он не умел определять возраст на глаз. Диана была, скорее всего, немного моложе их всех. Возможно, сделал он предположение, они испытывают к ней какие-то извращённые родительские чувства. Он уже замечал нечто подобное у людей постарше. Часто они пытаются контролировать более молодых и жизнерадостных людей, пользующихся всеобщей любовью; обычно они просто завидуют тем качествам, которые есть у молодёжи и которых недостаёт им самим. Они прикрывают свою неполноценность благожелательным, покровительственным отношением. Он почувствовал растущую неприязнь к этим двум.
И вдруг Рентон испытал шок, от которого чуть было не упал в обморок. В прихожую вошла девочка. Увидев её, он оцепенел. Перед ним была точная копия Дианы, но выглядела она, как обычная школьница.
Он не сразу сообразил, что это и есть Диана. Рентон мгновенно догадался, почему женщины, снимая макияж, часто говорят, что «снимают лицо». Диане можно было дать лет десять. Она увидела по лицу Рентона, что он в шоке.
Он посмотрел на двух остальных. Их отношение к Диане было отеческим, потому что они на самом деле были её родителями. Несмотря на страх, Рентон понял, каким он был дураком, что не заметил этого раньше. Диана была как две капли воды похожа на мать.
Они сели завтракать, и родители Дианы устроили перекрёстный допрос озадаченному Рентону.
— Так чем же ты занимаешься, Марк? — спросила его мать.
Он ничем не занимался, в смысле, нигде не работал. Но он был членом синдиката, который занимался торговлей героином, и получал прибыль по пяти различным адресам: по одному в Эдинбурге, Ливингстоне и Глазго и по двум в Лондоне — в Шепердс-Буше и Хэкни. Рентон всегда гордился тем, что надувает правительство, и порой ему трудно было удержаться от того, чтобы похвастать своими достижениями. Но он знал, что этого делать нельзя, потому что вокруг полно лицемерных, самодовольных и любопытных ублюдков, которые мечтают настучать на него властям. Рентон считал, что по праву заслужил эти деньги, поскольку человеку, стремящемуся держать под контролем героиновую зависимость, требуется прилагать массу усилий для того, чтобы сохранять существующее положение вещей. Он должен был разъезжать по всей стране, встречаться с другими членами синдиката на явочных квартирах и по первому же звонку Тони, Кэролайн или Никси мчаться автостопом на встречу в Лондон. Его точка в Шепердс-Буше была сейчас под сомнением, поскольку он отказался от блестящей карьеры в «Бургер-Кинге» в Ноттинг-Хилл-Гейте.
— Я хранитель музейной секции Отдела развлечений Окружного совета. Работаю с собранием по общественной истории, в основном, с экспонатами Музея истории народов на Хай-стрит, — солгал Рентон, порывшись в своей папке шпионских легенд.
Это произвело на них впечатление и даже слегка сбило с толку. Рентон на это и рассчитывал. Ободрённый успехом, он попытался получить ещё несколько очков и, разыгрывая из себя скромнягу, который не принимает себя всерьёз, самоуничижительно прибавил:
— Я ищу в человеческом хламе вещи, которые люди выбросили за ненадобностью, и преподношу их в качестве подлинных исторических артефактов ежедневного быта трудящихся. А когда их выставляют, слежу за тем, чтобы они не развалились на части.
— Да, для этого надо иметь мозги, — сказал отец, обращаясь к Рентону, но смотря на Диану. Рентон не смел взглянуть в глаза дочери. Он сознавал, что такое поведение может вызвать наибольшие подозрения, но у него не хватало смелости посмотреть на неё.
Рой Стрэнг находится в коме, но его сознание переполнено воспоминаниями. Одни более реальны – о жизни Эдинбургских окраин – и переданы гротескно вульгарным, косным языком. Другие – фантазия об охоте на африканского аиста марабу – рассказаны ярким, образным языком английского джентльмена. Обе истории захватывающе интересны как сами по себе, так и на их контрапункте – как резкий контраст между реальной жизнью, полной грязи и насилия, и придуманной – благородной и возвышенной. История Роя Стрэнга – шокирующий трип в жизнь и сознание современного английского люмпена.
Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.
Может ли человек полностью измениться? Самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, казалось бы, остепенился: теперь он живет в Калифорнии с красавицей-женой и двумя маленькими дочками, стал успешным скульптором, его работы нарасхват. Но вот из Эдинбурга приходит сообщение, что убит его старший сын, — и Бегби вылетает на похороны. Он вовсе не хотел выступать детективом или мстителем, не хотел возвращаться к прошлому — но как глубоко внутрь он загнал былую агрессию и сможет ли ее контролировать?.Впервые на русском — недавний роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература — лучший наркотик» (Spin).В книге присутствует нецензурная брань!
Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin). Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести.
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Роман Уэлша «На игле», выстреливший в начале девяностых и мгновенно ставший культовым, повествовал о тех, кто вплотную приблизился к бездне, открывающейся за социальным отчуждением и героиновой зависимостью. Новый роман Уэлша «Порно» — продолжение этой книги: в нем появляются те же герои, однако действие происходит прямо сейчас, десять лет спустя...Герои романа, принесшего Ирвину Уэлшу славу КУЛЬТОВЕЙШЕГО из КУЛЬТОВЫХ «альтернативных» писателей нашего времени, — ВОЗВРАЩАЮТСЯ! Изменились ли они? Ну, разве что — «от хорошего к лучшему»!
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.