На игле - [43]

— Мать твою! — взвилась одна из проституток, когда ее белый клиент, увидев в дверях высокого негра с громадной собакой, неожиданно растерял весь свой любовный пыл. — Сколько времени понадобилось, чтобы распалить этого ленивца — и на тебе…

Гробовщик увидел в холле телефон-автомат и позвонил в больницу.

Там все было без изменений.

В кухне, через которую он проходил на обратном пути, ни Рыжего Джонни, ни Рыжей Мэри уже не было.

Обойдя растекшуюся по полу лужу крови, он вышел с заднего хода, опять обогнул дом и, никого не встретив, вернулся к машине. Весь квартал словно вымер.

Посадив собаку на заднее сиденье и сев за руль, Гробовщик посмотрел на часы. Без девяти пять.

Неожиданно его охватил панический страх. А что, если он ищет иголку в стоге сена? Напрасно тратит время? Время же сейчас было на вес золота.

16

Малыш Блэки был низкорослым, лысым, похожим на старую обезьяну негром. Обнаженный до пояса, он стоял посреди маленького душного спортзала. В полумраке видны были его большие, как у женщины, дряблые, похожие на тыквы груди с красными сосками. Вялые мышцы, точно тряпки, повисли у него на костях, а брюхо у Малыша было таких размеров, словно он собирался родить тройню.

Продев большие пальцы рук под грязные подтяжки, которые поддерживали неглаженые, висящие мешком брюки с оттопыренными карманами, он жевал углом рта кончик сигары и наблюдал за тем, как два шоколадного цвета парня обмениваются ударами, прыгая по грязному брезентовому настилу.

— Подожди минутку, Эд, — сказал он Гробовщику и засвистел в свисток, висевший у него на груди.

Боксеры перестали колотить друг друга и повернулись к нему.

Малыш нырнул под канаты и, отведя в сторону одного из боксеров, встал в стойку.

— Смотри, — сказал он и, даже не выплюнув сигары, ударил левой рукой парня в лицо.

Когда тот автоматически закрылся, Малыш сымитировал удар правой в живот; парень опустил правое плечо и собирался ударить Малыша обводящим хуком справа, но Блэки, опередив его, нанес ему молниеносный удар левой в челюсть. Парень сел на ринг и тупо уставился на Малыша.

Блэки повернулся к другому боксеру:

— Понял, как это делается?

Второй парень молча кивнул.

— Попробуй.

Парень нанес ему резкий удар левой в голову, но Малыш ушел от удара, нырнул под перчатку противника и, тоже левой, ударил его по корпусу, а когда парень, слегка нагнувшись, опустил левую руку и попытался нанести встречный удар правой, но замешкался, Малыш прямым ударом правой в челюсть отправил его в нокдаун.

Сплюнув желтую от табака слюну прямо на ринг, он перелез через канаты и подошел к Гробовщику.

— Сопляки! — пожаловался он, окинув Гробовщика тусклым взглядом своих печальных карих глаз. — Эти цыплята, похоже, никогда из скорлупы не вылупятся.

Когда-то Малыш Блэки был чемпионом мира по боксу в легком весе. Ходили слухи, что он промотал больше миллиона на женщин и «кадиллаки» и, судя по всему, не жалел об этом.

— Все вы, старики, одинаковы, — возразил Гробовщик. — Ворчите, недовольны. Разные эти цыплята бывают — одни получше, другие похуже. Не всем же быть таким, как ты.

— Может, ты и прав. — Малыш посмотрел, как юные боксеры, помогая друг другу, с трудом подымаются на ноги. — Зачем пожаловал?

— Мизинца ищу.

Блэки почесал лысину.

— Не ты один. Только что, минут десять назад, сюда приходила какая-то девица, тоже его искала. Глазищи желтые — как у кошки.

Гробовщик весь напрягся. Опять задергалась от тика щека.

— Она была одна?

Малыш Блэки не смотрел на Гробовщика, но перемену в голосе почувствовал.

— Понимаешь, — сказал он, — заходила-то она одна, но, увидев ее, я подумал: «Неспроста Мизинца такая сучка ищет — не иначе что-то замышляет», — и поэтому, когда она ушла, я выглянул в окно. Смотрю, она садится в машину, а с ней вместе — двое белых, на вид — настоящие уголовники…

Гробовщик почувствовал, как у него сжалось сердце, перехватило дыхание. «Напал я все-таки на ваш след, гады», — мелькнула радостная мысль. Кровь вновь бросилась ему в голову, судорогой свело лицо.

— Ты их разглядел? — спросил он Малыша срывающимся от волнения голосом.

— Не особенно. Пойдем посмотрим, может, они еще здесь.

Они подошли к закопченному, засиженному мухами окну и выглянули на Сто шестнадцатую улицу.

— Машина — серый «бьюик», — припомнил Малыш Блэки. — Малолитражка.

Высунувшись из окна, они пробежали глазами ряды припаркованных у бровки автомобилей.

Солнце находилось на юге, и улица лежала в тени. По широким тротуарам взад-вперед сновали чернокожие, одетые в светлую, летнюю одежду. Из-под головных уборов различных фасонов и размеров виднелись лоснящиеся от пота черные лица, из холщовых рукавов платьев и рубашек торчали черные руки.

На мостовой, за пустым рефрижератором, примостилась двухколесная тележка, груженная ломтями арбуза, которые были упакованы в целлофан со льдом и покрыты влажными джутовыми мешками от солнца. Сбоку на тележке от руки было написано: «САХАРНЫЙ АРБУЗ ИЗ ДЖОРДЖИИ», причем буква «С» была перевернута вверх ногами. Сзади на тротуар капала с тележки вода.

Еще дальше какой-то старик торговал шербетом в стаканах. На маленькой тележке лежала глыба льда, покрытая мокрой газетой, а вокруг были расставлены разноцветные бутылочки. За тележкой на тротуаре стоял открытый лоток, с которого продавались жареные сосиски; на лотке, точно солдаты на параде, выстроились большие запотевшие бутылки с ледяной водой, подкрашенной апельсиновым сиропом.