На городских холмах - [31]
Кто-то крикнул:
— Передавайте листки! Кто не умеет писать, пусть подойдет к этому столу!..
Я снова открыл глаза, и передо мной на полу заплясали солнечные блики. Молоденький докер уже стоял в очереди. Нет, лучше не двигаться! Я боялся, что гнев мой прорвется, стоит только мне шелохнуться, — так раненый страшится вызвать боль.
Только не двигаться!..
Альмаро спустился с трибуны.
Я видел его теперь в глубине зала; он опять стал маленьким и уязвимым. Он уходил…
Другой, тот самый тип с головой жабы, шел за ним. Опять я подумал, что надо бы иметь при себе револьвер Фернандеса. Горечь бессилия медленно сдавила горло, и мне показалось, что я задыхаюсь.
Я должен иметь при себе револьвер, должен…
Я вышел из зала и окунулся в ослепительный дневной свет. Солнечные иглы, словно осколки стекла, вонзились мне в глаза и проникли вглубь, вызывая обильные слезы.
Альмаро уже сидел в машине, на заднем сиденье.
Его спутник, стоя на подножке, повернулся к полицейскому инспектору арабу, которого я знал. Его звали Брахим Рамани Сиди Шейк…
Я замер на месте, сдерживая дыхание; сердце разрывалось от отчаяния…
Но вот хлопнула дверца. Заурчал мотор. Сверкающая машина медленно тронулась с места, раздвигая потоки солнечных лучей, словно занавес.
Я стоял понурившись, испытывая ужасное чувство поражения, одиночества и пустоты. Глаза ломило от света. Терзало сожаление, что у меня нет револьвера, чтобы пустить пулю в этого человека с презрительной и удовлетворенной усмешкой и с жирным, иссиня-выбритым лицом, которое постоянно стояло у меня перед глазами…
Автомобиль медленно проехал мимо меня, тарахтя мотором. Заскрипели по гравию шины. Сейчас он унесется прочь, исчезнет.
Я стоял у стены. Где-то совсем рядом гоготали полицейские. И вот тогда Альмаро увидел меня.
Улыбка сползла с его лица.
Альмаро увидел меня! На секунду наши взгляды встретились. В глазах у него мелькнули беспокойство и ярость…
Но автомобиль уже проскочил мимо меня и теперь удалялся. Я услышал, как щелкнул рычаг передачи скоростей. Я шагнул вперед на шоссе и в рамке заднего окошка машины заметил голову Альмаро, его уродливую, словно отсеченную от туловища голову.
Долго бродил я по городу, прежде чем вернуться домой.
Я был очень подавлен и без конца спрашивал себя, что должен был подумать Альмаро, увидев меня. Испугался ли он? Побоялся ли покушения?.. Я прошел по Брессонскому скверу и вдруг остановился как вкопанный, пораженный неожиданно мелькнувшей у меня мыслью: «А вообще-то, боится ли меня Альмаро? Может быть, он принимает меня за сумасбродного мальчишку, одного из тех, что до одури накуриваются сигаретами с наркотиками?»
Я снова двинулся вперед; в уши настойчиво лез раздражающий шелест листвы. В конце концов я решил, что Альмаро не боится меня, и испытал от этого чувство какого-то унижения. Он, бесспорно, должен был прийти к выводу, что если бы я действительно хотел отомстить, то давно бы уже сделал это. Вот, к примеру, сегодня в полдень для этого представлялся великолепный случай. Со злобой я вспомнил, что, увидев меня, Альмаро даже не отпрянул.
Казалось, я слышу: в этот самый момент он как бы невзначай говорит жене: «Кстати, сегодня опять видел этого дурака Смайла. Ты была права, надо отправить его долбить булыжник в Тебессу. Он мне осточертел!» Нет, нет, он не боится меня!
Я вошел к себе в комнату взять туалетный прибор и немного белья, которое рассчитывал захватить с собой в дорогу.
Но едва я открыл дверь, как мне сразу же показалось, что все в комнате выглядит как-то иначе. Сначала это было только смутное предположение, но понемногу предположение это окрепло и взволновало меня.
Насторожившись, я застыл на месте. Наступал вечер, и пятна теней, казалось, скрадывали расстояния между вещами, стоявшими в комнате. Вокруг — ни души. И все-таки я ощущал присутствие кого-то незримого. Я пошарил в кармане и вытащил нож. Я раскрыл его: резко и звонко щелкнула пружина.
Запах. Здесь курили. И совсем недавно.
А я ведь не переступал порога своей комнаты со вчерашнего дня.
Капли воды, разбрызганные вокруг умывальника, круглые, поблескивавшие, словно мышиные глазки, еще больше усиливали чувство тревоги. Может быть, это Флавия? Но кто же тогда курил?
Промежуток между шкафом и стеной — единственное место в комнате, где можно спрятаться. Я шагнул вперед и возле ночного столика увидел раздавленный окурок сигары.
Я подумал: стоит двинуться дальше — и мне не миновать западни…
В комнату кто-то входил. В этом нет никакого сомнения. Я был взволнован, и в то же время меня разбирало любопытство. Вдруг я подумал о шкафе. Открыл его. Так и есть: там кто-то копался.
Белье, книги — все было перерыто. Но ничего не пропало. Значит, обыск.
Я закрыл шкаф, сунул нож в карман и шумно вздохнул.
Обыск! Я знал, кто тут постарался. Меня удивил такой враждебный акт со стороны Альмаро, и в то же время я испытал едва уловимое удовлетворение.
Я крикнул что было мочи:
— Флавия! Эй, Флавия!
Сейчас она толком объяснит мне, что здесь произошло.
— Флавия!
Я услышал ее шаркающие шаги. Она ворчала, ругала своих кошек.
Наконец она вошла ко мне, согнувшись в три погибели, прищурив глаза и ворча себе под нос.
Очаровательная Элен, измученная секретами и обманами любовника, бежит из Парижа в зимнюю безлюдную Венецию. В лучшее место для заживления душевных ран, для умиротворения и радостных впечатлений. Она дает уроки французского, знакомится с экстравагантными обитателями роскошных сумрачных палаццо, заводит опасные и романтические связи. Ее новый возлюбленный — известный репортер — становится случайным свидетелем убийства. Теперь их безоблачной жизни в бессмертном городе, поэтическим прогулкам по каналам под музыку Вивальди и Моцарта угрожает катастрофа…
Эмманюэль Роблес (1914–1995) — известный французский романист и драматург, член Гонкуровской академии.В сборник вошли его романы: «Это называется зарей», в котором рассказывается о романтической любви, развивающейся на фоне детективного сюжета, «Морская прогулка» — об участнике Второй мировой войны, который не может найти себе место в мирной жизни, и «Однажды весной в Италии» — взволнованный рассказ о совместной борьбе итальянских и французских антифашистов. Роман «Это называется зарей» был экранизирован выдающимся режиссером Луисом Бюнюэлем.
Эмманюэль Роблес (1914–1995) — известный французский романист и драматург, член Гонкуровской академии.В сборник вошли его романы: «Это называется зарей», в котором рассказывается о романтической любви, развивающейся на фоне детективного сюжета, «Морская прогулка» — об участнике Второй мировой войны, который не может найти себе место в мирной жизни, и «Однажды весной в Италии» — взволнованный рассказ о совместной борьбе итальянских и французских антифашистов. Роман «Это называется зарей» был экранизирован выдающимся режиссером Луисом Бюнюэлем.
Эмманюэль Роблес (1914–1995) — известный французский романист и драматург, член Гонкуровской академии.В сборник вошли его романы: «Это называется зарей», в котором рассказывается о романтической любви, развивающейся на фоне детективного сюжета, «Морская прогулка» — об участнике Второй мировой войны, который не может найти себе место в мирной жизни, и «Однажды весной в Италии» — взволнованный рассказ о совместной борьбе итальянских и французских антифашистов. Роман «Это называется зарей» был экранизирован выдающимся режиссером Луисом Бюнюэлем.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.