На главном направлении - [97]

Опытный специалист, начальник автомобильного управления фронта полковник П. С. Вайзман вместе с начальником дорожных войск фронта генералом Г. Т. Донцом хорошо организовали автомобильные перевозки, преодолев множество всяких трудностей.

В данной операции автомобильный транспорт фронта и армий использовался, как правило, централизованно — автомобильные части и подразделения никому не придавались. Но управлять ими на растянутых коммуникациях оказалось делом весьма сложным, несмотря на широкое применение радио, телефонов, связных мотоциклов, автомобилей и самолетов.

Опыт показал, что в такой обстановке не надо создавать громоздких колонн, иначе не избежать долгих простоев под погрузкой и выгрузкой, а также пробок в пути следования, если вынужденно остановится хотя бы один автомобиль. Лучше всего посылать в рейс одновременно три — пять машин; скорость пробега увеличивается тогда на 75 процентов. Взводные и тем более ротные колонны давали меньший эффект. Перегрузки с фронтовых машин на армейские и с армейских на дивизионные в ходе наступления не практиковались; дорожа каждой минутой, мы доставляли грузы фронтовыми машинами непосредственно до расположения войск. Некоторые считают самой стройной, можно сказать, идеальной схемой двух- трехкратную перегрузку в звеньях фронт — армия — дивизия. Но на практике она не применялась. Да и кому перегружать? Водитель зачастую выполнял роль грузчика, он переутомлялся, недосыпал, и мы не раз удивлялись сравнительно небольшому числу аварий в пути по вине водителей.

Мы хорошо научились использовать обратный порожняк. Служба артиллерийского снабжения, дорожные и трофейные войска требовали быстрейшей вывозки в тыл тары, гильз, трофейного имущества. Следуя по дороге, водители всюду видели указатели, где и какой груз подготовлен для обратных рейсов и расстояние до этого пункта. Всем им был хорошо известен короткий, но убедительный призыв: «Взамен каждой гильзы, отправленной в тыл, один снаряд— на фронт!»

Очень остро стоял вопрос с отправкой в советский тыл спецукупорки. Ведь на каждый фронт поступала уйма ящиков с боеприпасами. На изготовление их страна расходовала миллионы кубометров леса. Возврат ящиков в тыл становился проблемой государственного значения. Шоферы, забиравшие их обратным рейсом, получали премии.

Небывало велик стал объем работы трофейной службы. За время участия фронта в Висло-Одерской операции было захвачено 1119 танков и штурмовых орудий, 4265 орудий разных калибров, 2401 миномет, 18 327 пулеметов, 757 самолетов, 17 494 автомобиля[31].

В основном это были уже не машины, а металлолом; для использования его требовалось демонтировать, а затем без задержки отправлять на металлургические заводы. Чтобы ускорить эту работу, командующий фронтом предложил выделить в каждой дивизии по одной роте с транспортными средствами и тягачами. Но тут возникла новая проблема — отсутствие квалифицированных кадров для демонтажа. К этим работам военные трофейщики не были подготовлены, гражданские же ведомства медленно включались в дело. И главная тяжесть легла на органы тыла фронта и армий, так это оставалось почти до конца войны.

Какие потери в людях мы понесли во время Висло-Одерской операции? По предыдущему опыту мы ожидали, что потеряем ранеными около 12 процентов от численности личного состава, а фактически с 14 января по 5 февраля их оказалось 6 процентов. Высокие темпы наступления значительно сократили наши потери. Что касается динамики потерь, то здесь повторилась картина, характерная для всех других наших наступательных операций Великой Отечественной войны: наибольшее число потерь наступающая сторона несет при прорыве подготовленной обороны противника, а также на завершающем этапе операции, когда войска достигли заданного рубежа, а противник усилил сопротивление.

Как и следовало ожидать, наибольшие потери понесли армии ударных группировок фронта (5-я ударная, 8-я гвардейская, 1-я и 2-я гвардейские танковые). Наименьшие потери имели 3-я ударная армия (3 процента) и 1-я Польская армия (2,6 процента). Если в начале войны среднесуточные санитарные потери для армий, наступавших на главном направлении, составляли 1–2 процента, то в данной операции они составляли в среднем 0,4 процента.

Искусно организованный маневр медицинскими учреждениями в ходе наступления позволил резко сократить пути санитарной эвакуации и обеспечить лечение большинства раненых на месте вплоть до полного их выздоровления. Свыше 50 процентов раненых возвращены в строй после излечения в границах фронта.

Висло-Одерская операция существенно отличалась от других и по способам выноса раненых с поля боя. Быстро отходивший противник не мог оказывать повторного воздействия огнем на раненого, не мог выводить из строя санитаров-носильщиков. Благодаря опыту и самоотверженности низового звена медицинской службы свыше 80 процентов всех раненых доставлены на полковые медицинские пункты в течение первых трех часов после ранения, а это уже само по себе в огромной степени облегчает возврат человека в строй. Своевременно найти раненого на поле боя, лежавшего в овраге или засыпанного снегом, тут же оказать ему первую доврачебную помощь, бережно доставить на медпункт — в этом благородство опасного труда санитаров, нередко жертвовавших своей жизнью ради спасения товарища.