На фарватерах Севастополя - [24]
По мере того как разрастался день, исчезали пухлые облака, уплывая за горизонт, как белопарусные яхты. Москалюк чувствовал: день будет безоблачный, жаркий и трудный.
Деловито и ровно гудели моторы, плескалась, не уставая, у бортов зеленая волна; обгоняя корабль, играли, кувыркаясь, дельфины. Порой казалось, что нет никакой войны и грохота бомб и долго можно идти по тихому морю, все дальше и дальше, до горизонта.
В назначенном месте состоялась встреча с подводной лодкой. Барражировавшие над ней «яки» ушли на свой аэродром. Москалюк подошел к борту лодки, боцман выбросил кранцы, и командир «Малютки» в черной пилотке, с черной небольшой бородой на моложавом лице негромко сказал, перегнувшись через поручни:
— Ремонтируем на ходу, но не знаю, справимся ли сами!
Легли курсом в базу — впереди морской охотник, за ним в кильватере «Малютка». В тишине отчетливо раздавался стук дизелей подводной лодки. Небо по–прежнему было пустынно: ни птиц, напуганных войной, ни самолетов. Яростное солнце уже высоко забралось на чистое небо, а голубое море было спокойно.
Подошел «адмиральский час», но обычного сигнала «команде обедать» не последовало.
Командир стал еще более немногословным и сосредоточенным. С утра он не сходил с мостика, хотя помощник его уже не раз поднимался и просил разрешения заступить на вахту. Дежурные расчеты стояли у пушек. У сигнальщика щемило глаза от ослепительного солнечного света. Он еще раз (который за вахту!) взглянул в сторону солнца и увидел, что оттуда, словно из самого расплавленного диска, быстро вырастая, падают черные капли на корму охотника и на идущую в кильватере подводную лодку.
— Поднять сигнал «вижу самолеты противника!» — скомандовал Москалюк. — Помощник! Вызовите по радио истребители.
Одновременно он развернул навстречу вражеским самолетам свой корабль и приказал ставить дымовую завесу, чтобы закрыть подводную лодку.
— По самолетам огонь! — крикнул Москалюк.
Пушки охотника открыли огонь, и разрывы запятнали небо черными хлопьями. Уже ясно видны горбоносые «Ю-88». Вот отвалил первый самолет и спикировал на корабль. В какое–то мгновение Москалюк успел заметить, как отрываются от самолетов бомбы, услышал в грохоте корабельных пушек их сверлящий звук. Он громко скомандовал: «Право на борт!» и поставил ручки телеграфа на «самый полный вперед». Взрывы бомб, поднимая столбы воды, легли за кормой.
В пике вошел второй самолет, за ним третий… Пока один с ревом выходил из пике, другие, набрав высоту, снова сваливались на катер.
— Чертова карусель! — выругался Москалюк, с трудом шевеля пересохшими губами. Рядом стоящий рулевой косил глазом, стараясь угадать слова командира.
Густое облако дымовой завесы закрыло подводную лодку.
Принимая на себя атаки самолетов, морской охотник все дальше отрывался от завесы, уходя в море, сам бросался навстречу самолетам, стремясь отвести их от подводной лодки.
«Чертова карусель» внезапно закончилась. Последний самолет, выйдя из пике, как–то неловко клюнул носом. Видно было, что он теряет скорость. Черный шлейф дыма протянулся за ним. Это командир кормового орудия старшина Благих пробил ему насквозь крыло.
Командир устало улыбнулся.
Сколько выстрелов сделали пушки? Краска шелушилась со стволов, и они почернели, как почернели усталые лица матросов. В наступившей тишине звенели медные гильзы, перекатываясь по палубе. Сколько времени бился охотник с фашистскими самолетами? Казалось, очень много, а прошло всего пятнадцать минут! Отставший «юнкерс» долго тянулся к далекому берегу, потом, словно споткнувшись, упал за холм, и там поднялось и встало, как черное дерево, лохматое облако дыма.
Дымовая завеса таяла, открывая пустынное море. Далеко–далеко в синем мареве показался долгожданный маяк на узкой полоске полуострова. Москалюк на малом ходу катера искал подводную лодку, но ее нигде не было. Синяя гладь до самой кромки берега выглядела пустыней.
— Где же подводная лодка? Вот и отразил атаку! Сигнальщик, куда же вы смотрели? — вырвалось у Москалюка.
Но он понимал и сам, что сигнальщик не мог увидеть подводную лодку за стеной дымовой завесы… Неужели ее потопили самолеты?
После оглушительной стрельбы наступила томительная тишина, зной стал еще нестерпимей. Во рту у Москалюка было горько, хотелось пить. Капли пота падали из–под фуражки на ручки машинного телеграфа.
— Справа, тридцать, перископ подлодки! — негромко доложил вдруг сигнальщик. Еще мгновенье, и, выдувая белые пузыри, из воды выглянула рубка подводной лодки. Отскочила крышка люка, и оттуда показалась голова человека с черной блестящей бородой. По палубе забегали матросы в комбинезонах, взлетели красные флажки. Сигнальщик читал вслух: «Благодарю за отражение атаки. Повреждения исправил. Командир».
Морщины напряжения сбежали с лица Москалюка. Он для чего–то снял с груди бинокль и стал запихивать его в футляр. Снова весело и громко стучали дизели подводной лодки, в воздухе барражировали «яки». С берега залетела острокрылая птица баклан и, выслеживая добычу, ныряла за кормой охотника. На юте курили матросы.
— Помощник! — весело крикнул Москалюк. — Отбой боевой тревоги. Команде обедать!
Книга «Наше море» посвящена боевым действиям кораблей одного из соединений Черноморского флота в годы Великой Отечественной войны. В памяти читателя надолго останутся образы командиров, политработников, старшин и матросов, мужественно сражавшихся с врагом в трудные дни войны. Автору, морскому офицеру, непосредственному участнику описываемых событий, удалось показать их героический накал, впечатляюще раскрыть подвиги своих боевых товарищей — людей, которые больше жизни любили Родину и море и остались верны им до последнего дыхания.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.