На другой берег - [19]

Динни встала и подсела к сестре на кушетку.

— Я готова убить его, — вырвалось у неё.

Клер рассмеялась.

— Во многом он не плохой человек. Но я к нему не вернусь. С кого содрали кожу, тот во второй раз не дастся.

Динни молчала, закрыв глаза.

— Скажи, что у тебя за отношения с Тони Крумом? — спросила она наконец.

— Он проходит испытание. Пока ведёт себя смирно, и мне приятно встречаться с ним.

— Послушай, — медленно продолжала Динни, — если бы стало известно, что он у тебя бывает, этого было бы достаточно, правда?

Клер опять рассмеялась.

— Для светских людей, по-видимому, вполне. А присяжные, как я полагаю, причисляют себя к таковым. Но для меня, Динни, легче не жить, чем смотреть на вещи с точки зрения коллегии присяжных. А я не испытываю никакого желания хоронить себя. Поэтому скажу тебе прямо: Тони знает, что я надолго сыта физиологией.

— Он влюблён в тебя?

Глаза сестёр — синие и карие — встретились.

— Да.

— А ты в него?

— Он мне нравится. Очень. Но и только; по крайней мере, сейчас.

— А тебе не кажется, что пока Джерри в Англии…

— Нет. По-моему, его пребывание здесь гораздо менее опасно для меня, чем его отъезд. Так как я с ним не поеду, он, вероятно, установит за мной слежку. Одно у него не отнимешь: что сказал, то сделает.

— Не знаю, такое ли уж это достоинство. Пойдём куда-нибудь пообедаем.

Клер потянулась:

— Не могу, дорогая. Я обедаю с Тони в скверном ресторанчике, который нам обоим по карману. Честное слово, жить почти без гроша — даже забавно.

Динни встала и принялась поправлять японские гравюры. Беспечность сестры была ей не внове. Но она — старшая и не должна расхолаживать Клер. Ни в коем случае!

— Отличные вещи, дорогая, — сказала она. — У Флёр чудесные вещи.

— Не возражаешь, если я пойду переоденусь? — спросила Клер и вышла в туалетную.

Динни осталась один на один с мыслями о положении сестры и почувствовала полную беспомощность — состояние, знакомое каждому, если не считать тех, кто всегда и все знает лучше других. Подавленная, она подошла к окну и отдёрнула штору. В переулке было сумрачно и грязно. Из соседнего гаража выкатилась машина и остановилась в ожидании седока.

«Как это додумались устроить здесь антикварный магазин?» — удивилась девушка и вдруг увидела, что из-за угла вышел человек и задержался у крайнего дома, рассматривая номер. Затем он прошёл вдоль переулка по противоположной стороне, повернул назад и остановился перед домом № 2. Динни обратила внимание на уверенность и гибкость каждого движения этой фигуры, которых не скрывало даже пальто.

«Боже правый! Джерри!» — сообразила она.

Девушка опустила штору и кинулась в туалетную. Распахивая дверь, она услышала меланхолическое позвякивание овечьего колокольчика, оставшегося от прежней владелицы — антикварши.

Клер в одном белье стояла под единственной лампочкой и с помощью ручного зеркальца осматривала свои губы. Динни разом заполнила помещение, где и одному человеку было тесно.

— Клер! — выдавила она. — Он!

Клер обернулась. Белизна обнажённых рук, переливчатое мерцание шёлкового белья, изумлённый блеск тёмных глаз — настоящее видение, даже для сестры.

— Джерри?

Динни кивнула.

— Не хочу его видеть. — Клер посмотрела на ручные часы. — Ах, чёрт, я же должна поспеть к семи.

Динни, меньше всего заинтересованная в том, чтобы это несвоевременное свидание состоялось, неожиданно для самой себя предложила:

— Давай я выйду к нему. Он, должно быть, увидел, что у тебя горит свет.

— А ты сумеешь его увести, Динни?

— Попытаюсь.

— Тогда иди, дорогая. Если тебе удастся, будет замечательно. И как только Джерри нашёл меня, будь он проклят! Теперь не отстанет.

Динни вышла в гостиную, выключила свет и спустилась по винтовой лесенке. Когда она очутилась внизу, над нею снова зазвенел колокольчик. Направляясь через пустую комнату к выходу, девушка думала: «Дверь открывается внутрь. Надо её захлопнуть за собой». Сердце Динни учащённо забилось, она глубоко вздохнула, открыла дверь, вышла, шумно захлопнула её за собой и отпрянула с хорошо разыгранным изумлением: прямо перед нею стоял её зять.

— Кто здесь?

Корвен приподнял шляпу; они молча посмотрели друг на друга.

— Динни, вы? Клер дома?

— Да. Но она никого не принимает.

— Вы хотите сказать, не примет меня?

— Считайте, что так.

Он в упор взглянул на неё дерзкими глазами:

— Что ж, зайду в другой раз. Вам куда?

— На Маунт-стрит.

— Позвольте вас проводить?

— Пожалуйста.

Она шла бок о бок с ним и твердила себе: «Осторожнее!» Когда он рядом, к нему относишься иначе, чем в его отсутствие. Недаром все говорят, что в Джерри Корвене есть обаяние!

— Клер, вероятно, скверно отзывалась обо мне?

— С вашего позволения, переменим тему. Каковы бы ни были чувства Клер, я их разделяю.

— Ещё бы! Ваша преданность близким вошла в поговорку. Но вы забываете, Динни, как хороша Клер!

Он посмотрел на неё круглыми улыбающимися глазами, и ей вспомнилось недавнее видение — шея сестры, изгиб плеч, сверкание кожи, тёмные волосы и глаза. «Голос плоти» — какое отвратительное выражение!

— Динни, вы даже не представляете себе, насколько это притягательно. А я к тому же всегда был экспериментатором.

Динни круто остановилась: