На дорогах Афганистана - [34]

Около полудня мы добрались до водопада. В это время года со скалистого выступа стекали лишь капли горько-соленой воды. Мы спешились. Заросли фисташковых деревьев укрыли нас от полуденного зноя. Отпив из манерок несколько глотков чая и перекусив чапатами, мы с удовольствием растянулись на траве. Вокруг стояла тишина. Дыхание становилось более ровным, глаза закрывались сами собой.

Только я задремал, как неожиданно почувствовал сильное пожатие руки Бронека. С трудом поднял веки и посмотрел на край скалы, расположенной метрах в двадцати от нас. С нее медленно опускались дикие бараны. Их было семеро. Перескакивая с камня на камень, они, не замечая нас, приближались и вскоре достигли долины. И вот они уже в сорока шагах.

Красивые животные. Концы огромных, рифленых рогов доходят почти до самых лопаток. Блекло-желтая шерсть, белое пятно на груди, мощные мускулы.

Вожак стада — самец неожиданно остановился и поднял вверх голову. Кто-то из солдат протяжно свистнул. Дикие бараны мгновенно повернулись все разом и опрометью бросились в гору. Каждое движение вожака безошибочно повторялось остальными. Стадо пересекло скалу высотой в несколько сотен метров. Эхо еще разносилось где-то у самых вершин, когда последний муфлон исчез за горным хребтом.

Я взглянул на присутствующих. Бронек, опершись на локоть, с восхищением смотрел туда, где скрылись животные. Зыгмунт спокойно перезаряжал пленку в аппарате. Конрад, казалось, хотел бежать вслед за муфлонами. Двух солдат дрожь пробирала от возбуждения. Глаза у них блестели, руки беспорядочно блуждали по зеленым мундирам. Они что-то бормотали себе под нос… Если бы было с собой оружие!.. Каждый житель Афганистана — прирожденный охотник, однако охота, как правило, остается для них мечтой. Ружья и боеприпасы очень дороги, а дичь в земледельческих районах страны встречается редко.

Мы двинулись дальше.

Черные отверстия больших пещер зияли на фоне залитых солнечным светом скал. Сотни овец находили здесь зимой убежище. Дно пещер устилает слой навоза в несколько метров — источник тепла для зимующего стада. Ночами пастухи жгут костры перед входами в пещеры, а огромные собаки несут сторожевую службу.

Ослиная тропа, по которой мы поднимались к перевалу, становилась все более отвесной, но и более ровной. Из скал мы выехали на глинистые взгорья, крутые склоны которых изрезаны потоками дождевой воды.

За перевалом постепенно снижающаяся долина вела к высохшему руслу ручья и далее к скалистой цепи, замыкающей выход в Айбакскую долину. Русло проходило через Скалистый зев. Мне не приходилось еще видеть места, в большей мере заслуживающего такое название.

Ущелье между двумя каменными стенами сужается здесь до такой степени, что человек пробирается с трудом. У края ущелья вода вымыла в скалах абсолютно гладкий желоб, по которому можно съехать в слегка расширяющуюся горную котловину. Еще одно ущелье — и перед вами открытое пространство. Каменистое русло безводного ручья переходит в тянущиеся на целые километры земляные трещины — следствие сейсмических явлений.

В соответствии с намеченным планом за горным седлом нас ждала машина. Здесь произошла небольшая задержка, ибо Раим дорвался до одного из коней и теперь хвастался умением ездить галопом. Потом он долго растирал затекшие ноги, но вид сохранял бравый — явно ждал похвалы.

Я уже собрался было выразить ему свое восхищение, но меня опередил владелец лошадей. Он с издевкой произнес что-то по поводу искусства наездника, после чего Раим быстро сел за руль и, бормоча что-то себе под нос, дал полные обороты мотору. Мы двинулись в путь.

Было около четырех часов дня. Я настаивал на том, чтобы заглянуть еще в селение, расположенное высоко в горах. Селение было видно с дороги. Я не исключал, что туда можно подвести новую трассу.

Трудности начались на первых же километрах. Приходилось пересекать поперечные долины. Раим высказывал вслух свои опасения за рессоры, коллеги упрекали меня за шальную идею. В конце концов все сошлись на том, что коли уж заехали так далеко, то нет смысла возвращаться назад. Через час пути, разнообразие в который внесли совместное подталкивание «газика» и уборка с дороги больших камней, мы добрались до белых, прижавшихся друг к другу домиков маленького селения. Над крышами возвышалась глиняная башенка минарета.

Навстречу вышли несколько стариков, которые пригласили нас на чашку чая.

Раим молниеносно взял «интервью» и шепнул мне на ухо:

— Здесь великолепная вода. Такой вы еще не пили.

Речь шла об источнике. Чтобы увидеть это чудо, надо было подняться в гору еще на несколько сотен метров, к самому основанию отвесной скалы. В том месте, где кристальная холодная вода била прямо из скалистой стены, была сделана полукруглая ниша метрового диаметра. Дно ниши, имеющее форму чаши, служило своего рода резервуаром для питьевой воды. Женщины в чадрах наполняли здесь круглые кувшины с узкими горлышками.

Деревянный желоб соединял источник с расположенной ниже поилкой для лошадей и ослов. Избыток воды поступал отсюда в небольшой, обнесенный глиняным валом прудик. Деревянная изгородь не позволяла поить окот прямо из него. Стоя по колено в воде, пастух ведром наполнял длинное дощатое корыто, около которого теснились овцы. Чуть поодаль ожидали своей очереди плотно сбившиеся в кучу стада.