На долгую память... - [20]

— Думаешь, я помню? Но мне порой кажется, что я просто притворяюсь, что это не настоящее моё состояние. Что я играю какую-то роль. Но потом, я пытаюсь вспомнить, зачем мне всё это. И не могу ничего вспомнить.

— Ты помнишь, кто я?

— Нет. Маша Петрова?

— Кто такая Маша Петрова?

— Я не помню кто это. Но отчего-то уверен, что у меня есть жена. Это не ты?

— Не я.

— Жаль, — сказал Виктор, и вроде бы даже улыбнулся. — Ты замужем?

— Нет, — смутилась Лера. — Про клад ты помнишь что-то определённое или это у тебя в подсознании?

— Второе. Это будто моя единственная миссия, которую я должен выполнить и уйти.

— Куда уйти?

— Не знаю. Уйти куда-нибудь, или умереть. Это не так уж важно.

— Как это не важно?

— Думаешь, это жизнь?

— Я сочувствую тебе, но может быть существует какое-то лечение?

— Все безнадёжно больные люди верят в какое-то лечение. Этим и живут. Для меня это совершенно не важно. Не потому что я ничего не помню. Нет. Забыл почему. Наверное, из-за того, что до этой странной болезни, мне от жизни ничего не нужно было.

— Всем что-то нужно от жизни. Жизнь ради жизни, на инстинктах, тоже не плохо. И, мне кажется, ты нуждаешься в религии.

— Здесь лучше думается. Мне кажется, что я днём тоже видел небо. Но оно пугало. А здесь даёт больше простора для мыслей. Мысли идут вперёд, это хорошо, — Виктор начал наслаждаться тем, что его окружает. Бескрайнее чёрное небо, высохшая трава, быстрая речка, что шумела где-то совсем рядом.

Лера постоянно оглядывалась по сторонам, прислушивалась, ждала засады, какого-нибудь подвоха. Но вокруг никого не было.

— Ты помнишь, зачем тебе деньги?

— Какие деньги? — не понял Виктор.

— Ну, клад.

— Клад очень нужен. Я не помню зачем.

— Ты тогда говорил, что тебе нужны деньги, чтобы заплатить за квартиру, иначе жена разведётся с тобой.

— Это я такое сказал? Я это ещё помнил? — удивился Виктор.

— У тебя был с собой блокнот, в него ты записывал всё, что касается твоей жизни. Даже просил меня что-то написать.

— Блокнот. Очень хорошая идея, — сказал Виктор и пошарил по своим карманам. В них лежало два комплекта ключей и двести рублей двумя купюрами. Никакого блокнота у него с собой не было.

— Сейчас у тебя его с собой нет? Мы могли бы многое узнать.

— Я забыл что-то спросить. Вспомнил! Что ты написала в моём блокноте?

— Я написала фразу: Виктору от Леры на долгую память.

— Смешно. С подковыркой фраза.

— Извини, я не знала, что написать.

— Что ты знаешь ещё о моей жизни?

— Больше ничего. Без подробностей. Ты когда-то работал менеджером. У тебя есть жена, которая с тобой хочет развестись. Она симпатичная.

— Ты её видела?

— Да, она приезжала за тобой, когда ты упал в реку. Я не знаю, как у тебя это получилось. Может быть, ты убежал от бандитов. Думаю, ты и сам этого не помнишь. Но тогда мне показалось, что ты меня бросил.

— Мне кажется это не очень хорошие воспоминания. Мне даже немного страшно. Всё хуже, чем я думаю. Но, я хочу, чтобы ты знала, что я никого никогда не бросаю.

— Звучит благородно, — сказала Лера.

Теперь она точно была уверена, что вокруг, на пару километров точно, никого не было.

Они сошли с просёлочной дороги в поле. Высокая сухая трава с мягким шелестом ложилась под тяжестью их ног. Под мраком позднего времени, величаво возвышался дуб, огромная ветвь которого указывала путь к возможному обогащению. А, может быть, и к предстоящим бедам. Там, где когда-то Виктор вырыл неглубокую яму, была уже большая траншея.

— Тут уже кто-то был, — сказала Лера.

— Мы?

— И мы в том числе. Возвращаемся обратно?

— Нет. Как ты думаешь, какие числа самые счастливые? Три или семь?

— Семь уже было. Пусть будет три.

Виктор сделал три больших шага от ствола под самой массивной веткой дерева. Начал копать. Лера продолжала оглядываться по сторонам.

Баюнов копал без устали, будто занимался этим всю жизнь. Вскоре он вытащил из глубокой ямы большую чёрную сумку. В ней, в крепком прозрачном целлофановом пакете лежали пачки денег разного достоинства.

— Как ты думаешь, сколько здесь? — спросил Виктор.

— Думаю, тебе лучше знать.

— А мне сколько нужно?

— Не знаю. Мне нужно не много. Пошли скорее отсюда, а то становится как-то не по себе.

— Пошли.

До дома Леры они дошли в молчании. Никто им не попадался на пути. Деревня спала.

— Ты на машине приехал? Я видела автомобиль около своего дома, — сказала Лера.

— Не знаю даже. Наверное. У меня определённо был автомобиль, я умею водить.

— Значит, у тебя всё не так уж плохо.

Они дошли до калитки за которой стоял старый чёрный «мерс».

— Возьми столько, сколько тебе нужно. Думаю, мне в любом случае хватит, — сказал Виктор, бросив раскрытую сумку к ногам Леры.

Девушка бросилась к деньгам, стала вытаскивать пачки и засовывать их себе за пазуху телогрейки. Она не знала, какой может быть точная сумма в одной упаковке рыжих бумажек, скрепленной обычной канцелярской резинкой. Лера не считала, сколько пачек она забрала, но основная сумма всё равно осталась у Виктора. Поддерживая рукой тяжесть за пазухой, Лера, сказав робкое «спасибо большое», направилась к дому. Страх не прошёл, наоборот, стало тревожнее. Зачем он отдал ей эти деньги, зачем она ему понадобилась сегодня, только ли в лопате дело?