На долгую память... - [19]

Шрифт
Интервал

— А что ты будешь делать с деньгами? Они существенно помогут тебе добиться этого.

— С какими деньгами? — не поняла Лера.

— Если ты так отрицаешь их наличие, то у тебя может никогда их и не быть.

— Но я говорила о другом, о нематериальности вопроса достижения моих желаний.

— Ты будто до сих пор веришь, что сила в правде, — размеренно повествовал Гоша.

— Я понимаю, что это наивно, но я до сих пор думаю, что всё, как говорится, в наших руках. Скоро придёт отец, давайте выйдем лучше на улицу.

Гоша медленно вышел вместе с девушкой к высокому деревянному забору, который уже имел тенденцию к изменению вертикального положения на горизонтальное.

— Нет удачи. Есть только случай и кропотливый труд. Ещё очень помогают деньги. Деньги есть не у всех, в этом отличие третьего фактора от первых двух. Твои идеи заняться наукой очень похвальны. Но глупы. Твой энтузиазм без решительных действий ни к чему не приведёт. Начальный капитал здесь важнее. Поэтому подумай, чем ты его сможешь заработать: своим молодым телом или мозгами. Первое пока выигрывает в твоём случае.

— Зачем же вы так, — Лера смутилось. Ей ещё больше захотелось заниматься наукой. Больше работать с различными материалами, чем с людьми.

— Ты же понимаешь, что я говорю правду.

— Я просто не умею отвечать на грубости и пошлости…

— Тем более такой красивой пошлости тебе никто не говорил.

— Мне везло до этого момента.

— Возьми, — Гоша протянул ей клочок бумаги от упаковки своих дорогих сигарет. За время разговора он успел что-то на нём написать своей красивой перьевой ручкой.

— Что это?

— Догадаешься? Одиннадцать цифр. Что это? Пароль, шифр, генетический код, ключ от кое-какой боеголовки?

Тут молодых людей заметил отец Леры. В тот день он чувствовал себя лучше, поэтому успел подкрасться незаметно.

— Ты кто такой ещё? А ну-ка пошёл к чёртовой матери отсюда! Повадились каждый день ходить! Петухи! — закричал пожилой мужчина, пытаясь даже делать вид, что замахивается на Гошу.

— Дед, ты дурак. Как до такого возраста вообще дожил, — отвернулся Гоша, самостоятельно направляясь к ожидающему его автомобилю.

— Иди, иди! — чуть сник в своей агрессии отец Леры.

— Звони, Валерия, — зловеще улыбнувшись, сказал Гоша, садясь в роскошный джип.

Но Лера не позвонила.

Хоть иногда и думала о нём. Виктора она тоже вспоминала. Но как недоразумение. А угрозы от Вована она не восприняла всерьёз и быстро забыла о том, как ей единственный раз в жизни угрожали пистолетом.


В тот вечер, когда Виктор стоял у двери её дома, Лера решила лечь спать пораньше. Утром надо было рано ехать в город, в больницу к отцу. Больная спина всё-таки уложила его на больничную койку. Но, оно и к лучшему. Без него дома не было той напряжённой атмосферы упрёка и вечного недовольства.

Она быстро уснула. Разбудил её стук в дверь. Девушка быстро надела штаны и шерстяную кофту, дома и на улице было прохладно.

— Кто?

— Виктор.

Лера отворила дверь. Хотя, стоило сначала позвонить его супруге. Об этом она догадалась позже.

— Зачем ты приехал?

— Пошли копать клад? — Виктор всерьёз сказал то, что в первую очередь пришло в его голову. Он смутился, девушка ему очень нравилась, но он не помнил, откуда её знает. Может, это его жена?

Повисла неловкая пауза, но Баюнов не обратил на это внимания. Он развернулся и пошёл к калитке. Девушка, обув на ноги галоши и накинув на плечи отцовскую телогрейку, поспешила за ним следом.

— Ты потерялся? Может, позвонить твоей жене? — забеспокоилась Лера.

— Может, просто найдёшь лопату? — не грубо, но твёрдо ответил Виктор.

— Она в сарае. У неё отваливается черенок, иногда…

— Бери, сойдёт.

Виктор подошёл к калитке. Где-то у навозной кучи без сознания лежал Вован.

— Мы пойдём туда же, в поле, к старому дубу? — спросила Лера.

— Да.

— Тогда выйдем через огород. Это опасно? За тобой опять могли следить?

Лера понимала, что второй раз ей вряд ли так же повезёт, но ей очень нужны были деньги, а Виктор вроде был не против поделиться. Её отцу требовалась дорогая операция, и все его накопления уйдут на неё, а Лера, после провала на вступительных экзаменах в универ, всё никак не могла найти себе работу.

— Извини, я не помню, как тебя зовут.

— Лера.

— Да. Наверное, это может быть опасно. Но я зову тебя с собой только один раз.

Девушка вытащила из сарая старую лопату и отдала её мужчине. После этого она повела Виктора огородом, более короткой дорогой к полю.

— Но мы тогда уже выкопали клад. Там лежит ещё один, или ты просто забыл об этом? Что стало с теми деньгами? Их забрал тот мужчина?

— Слишком много вопросов. Я не знаю на них ответов. Надо сначала добраться до места.

Они вышли на большую дорогу, ведущую к лесу. Несмотря на темноту, Виктор очень хорошо ориентировался.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Лера.

— Хорошо. Только немного прохладно. Скоро лето?

— Ты спрашиваешь, скоро ли лето?

— Да.

Девушка вздохнула. Зачем она вновь решилась на эту авантюру? Неужели только деньги, которых там может и не быть?

— Лето закончилось. Скоро начнётся октябрь, — сказала она.

— Октябрь? Интересно, сколько лет своей жизни я потерял, — с тоской сказал Виктор.

— Давно ты… стал таким?


Еще от автора Александр Михайлович Кротов
Как почувствовать одиночество

Рассказы и повести, оставшиеся без должного внимания автора на протяжении целого десятилетия (2008—2018). Но этой осенью пришло время достать старые записи из нижнего ящика письменного стола и погрузиться в атмосферу мрачности, в которой вечная душа пытается найти себе неиссякаемый источник тепла. Но её ждут только разочарования от слишком завышенных ожиданий. Несколько небольших историй о том, как что-то живое чувствует себя мёртвым в окружении своей личной пустоты.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.