На долгую память... - [19]

Шрифт
Интервал

— А что ты будешь делать с деньгами? Они существенно помогут тебе добиться этого.

— С какими деньгами? — не поняла Лера.

— Если ты так отрицаешь их наличие, то у тебя может никогда их и не быть.

— Но я говорила о другом, о нематериальности вопроса достижения моих желаний.

— Ты будто до сих пор веришь, что сила в правде, — размеренно повествовал Гоша.

— Я понимаю, что это наивно, но я до сих пор думаю, что всё, как говорится, в наших руках. Скоро придёт отец, давайте выйдем лучше на улицу.

Гоша медленно вышел вместе с девушкой к высокому деревянному забору, который уже имел тенденцию к изменению вертикального положения на горизонтальное.

— Нет удачи. Есть только случай и кропотливый труд. Ещё очень помогают деньги. Деньги есть не у всех, в этом отличие третьего фактора от первых двух. Твои идеи заняться наукой очень похвальны. Но глупы. Твой энтузиазм без решительных действий ни к чему не приведёт. Начальный капитал здесь важнее. Поэтому подумай, чем ты его сможешь заработать: своим молодым телом или мозгами. Первое пока выигрывает в твоём случае.

— Зачем же вы так, — Лера смутилось. Ей ещё больше захотелось заниматься наукой. Больше работать с различными материалами, чем с людьми.

— Ты же понимаешь, что я говорю правду.

— Я просто не умею отвечать на грубости и пошлости…

— Тем более такой красивой пошлости тебе никто не говорил.

— Мне везло до этого момента.

— Возьми, — Гоша протянул ей клочок бумаги от упаковки своих дорогих сигарет. За время разговора он успел что-то на нём написать своей красивой перьевой ручкой.

— Что это?

— Догадаешься? Одиннадцать цифр. Что это? Пароль, шифр, генетический код, ключ от кое-какой боеголовки?

Тут молодых людей заметил отец Леры. В тот день он чувствовал себя лучше, поэтому успел подкрасться незаметно.

— Ты кто такой ещё? А ну-ка пошёл к чёртовой матери отсюда! Повадились каждый день ходить! Петухи! — закричал пожилой мужчина, пытаясь даже делать вид, что замахивается на Гошу.

— Дед, ты дурак. Как до такого возраста вообще дожил, — отвернулся Гоша, самостоятельно направляясь к ожидающему его автомобилю.

— Иди, иди! — чуть сник в своей агрессии отец Леры.

— Звони, Валерия, — зловеще улыбнувшись, сказал Гоша, садясь в роскошный джип.

Но Лера не позвонила.

Хоть иногда и думала о нём. Виктора она тоже вспоминала. Но как недоразумение. А угрозы от Вована она не восприняла всерьёз и быстро забыла о том, как ей единственный раз в жизни угрожали пистолетом.


В тот вечер, когда Виктор стоял у двери её дома, Лера решила лечь спать пораньше. Утром надо было рано ехать в город, в больницу к отцу. Больная спина всё-таки уложила его на больничную койку. Но, оно и к лучшему. Без него дома не было той напряжённой атмосферы упрёка и вечного недовольства.

Она быстро уснула. Разбудил её стук в дверь. Девушка быстро надела штаны и шерстяную кофту, дома и на улице было прохладно.

— Кто?

— Виктор.

Лера отворила дверь. Хотя, стоило сначала позвонить его супруге. Об этом она догадалась позже.

— Зачем ты приехал?

— Пошли копать клад? — Виктор всерьёз сказал то, что в первую очередь пришло в его голову. Он смутился, девушка ему очень нравилась, но он не помнил, откуда её знает. Может, это его жена?

Повисла неловкая пауза, но Баюнов не обратил на это внимания. Он развернулся и пошёл к калитке. Девушка, обув на ноги галоши и накинув на плечи отцовскую телогрейку, поспешила за ним следом.

— Ты потерялся? Может, позвонить твоей жене? — забеспокоилась Лера.

— Может, просто найдёшь лопату? — не грубо, но твёрдо ответил Виктор.

— Она в сарае. У неё отваливается черенок, иногда…

— Бери, сойдёт.

Виктор подошёл к калитке. Где-то у навозной кучи без сознания лежал Вован.

— Мы пойдём туда же, в поле, к старому дубу? — спросила Лера.

— Да.

— Тогда выйдем через огород. Это опасно? За тобой опять могли следить?

Лера понимала, что второй раз ей вряд ли так же повезёт, но ей очень нужны были деньги, а Виктор вроде был не против поделиться. Её отцу требовалась дорогая операция, и все его накопления уйдут на неё, а Лера, после провала на вступительных экзаменах в универ, всё никак не могла найти себе работу.

— Извини, я не помню, как тебя зовут.

— Лера.

— Да. Наверное, это может быть опасно. Но я зову тебя с собой только один раз.

Девушка вытащила из сарая старую лопату и отдала её мужчине. После этого она повела Виктора огородом, более короткой дорогой к полю.

— Но мы тогда уже выкопали клад. Там лежит ещё один, или ты просто забыл об этом? Что стало с теми деньгами? Их забрал тот мужчина?

— Слишком много вопросов. Я не знаю на них ответов. Надо сначала добраться до места.

Они вышли на большую дорогу, ведущую к лесу. Несмотря на темноту, Виктор очень хорошо ориентировался.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Лера.

— Хорошо. Только немного прохладно. Скоро лето?

— Ты спрашиваешь, скоро ли лето?

— Да.

Девушка вздохнула. Зачем она вновь решилась на эту авантюру? Неужели только деньги, которых там может и не быть?

— Лето закончилось. Скоро начнётся октябрь, — сказала она.

— Октябрь? Интересно, сколько лет своей жизни я потерял, — с тоской сказал Виктор.

— Давно ты… стал таким?


Еще от автора Александр Михайлович Кротов
Как почувствовать одиночество

Рассказы и повести, оставшиеся без должного внимания автора на протяжении целого десятилетия (2008—2018). Но этой осенью пришло время достать старые записи из нижнего ящика письменного стола и погрузиться в атмосферу мрачности, в которой вечная душа пытается найти себе неиссякаемый источник тепла. Но её ждут только разочарования от слишком завышенных ожиданий. Несколько небольших историй о том, как что-то живое чувствует себя мёртвым в окружении своей личной пустоты.


Рекомендуем почитать
Скиталец в сновидениях

Любовь, похожая на сон. Всем, кто не верит в реальность нашего мира, посвящается…


Писатель и рыба

По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!


Азарел

Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…


Чабанка

Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.


Рассказы с того света

В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.


Я грустью измеряю жизнь

Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.