На Днепре - [2]
— Пенек, — грустит отец, — Лея и Цирель тебя ненавидят…
Для Пенека это ново. Лея и Цирель — его старшие сестры от другой матери. Они давно вышли замуж и живут здесь же, в городе, но отчужденно от семьи отца, словно дальние родственницы.
— Пенек, — докучливо пилит отец, — Фолик и Блюма тебя ненавидят…
Пенеку досадно: Фолика и Блюму дома зовут «дети». Их и этим летом отправили на лиман, а он, Пенек, томится здесь. Пенек вспоминает, как перед отъездом они его дразнили: «Не скучай! Пиши письма!»
— Пенек, — стыдит его отец, — представь себе, вот и отцу ты станешь ненавистен. Умрет твой отец. Подумай, что тогда с тобой будет?
Тут отец, взглянув на стенные часы, огромные, с тяжелым, медлительно ленивым маятником, спохватывается:
— Половина четвертого!
Он вне себя.
— Эй, молодуха, — раздраженно кричит Михоел Левин, направляясь к кухне, — как тебя там звать? Почему мальчик дома? Ему время быть в хедере. Ведь наказывали тебе: следи за этим!..
Женщину, которую он зовет из кухни, зовут Шейндл. Здесь же ее нарекли дополнительно: Шейндл-третья, она же Шейндл-долговязая, чтобы по праздникам, когда съезжаются все дети, не спутать ее с любимой дочерью Михоела, Шейндл-первой (она же Шейндл-важная), или с невесткой, Шейндл-второй (она же Шейндл-маленькая).
С тех пор как хозяйка уехала за границу лечить печень, Шейндл-долговязая позвякивает в доме связками ключей, выдает кухарке мясо к обеду, ведет расчеты с лавочником, мясником, торговцем мукой, меняет каждую пятницу белье на кроватях и крахмальные скатерти на столах, присматривает за кухаркой Буней, русской девушкой Фросей, кучером Янклом, сторожем Яном и за маленьким Пенеком — он тоже числится скорее по кухонному штату, чем среди членов семьи.
Шейндл-долговязая — дочь местного переплетчика. Она молода и чертовски упряма. Недавно сразу же после венца развелась с мужем. Она страстно, почти с религиозным пылом зачитывается авантюрными романами (их она меняет каждую субботу у Цодека-книгоноши).
Шейндл-долговязая влюблена в Зусе-Довида. Это молодой пекарь с таким же, как у нее, приплюснутым, плоским носом. Он, бывший подручный меламеда[2] так же, как и она, развелся с женой сразу после венца, подобно ей зачитывается занимательными книжками, работает крендельщиком у местного булочника и, стоя целыми днями у пылающей печи, неугомонно распевает народные песенки:
Или:
Стоит Шейндл-долговязой услышать, что ее зовет сам хозяин, как она тотчас появляется, пунцово-красная с перепугу. Щеки ее пылают, бледен только нос: он приплюснут, но неистово упрям, почти горд. При виде хозяина ее горящие глаза смиренно опускаются. Она готова поклясться, что история с Пенеком ее доконала, честное слово, доконала! Голос у нее полухриплый.
— Был ли Пенек сегодня в хедере? Конечно, был. Пенек показывал сегодня мальчикам фокус с вишневой косточкой. Одну косточку он незаметно клал в ухо, а другую держал перед ребятами: «Вот я косточку проглочу и тотчас же выну из уха!» Фокусничал с полчаса, пока одна косточка не застряла глубоко в ухе. Учитель узнал об этом и стал доставать косточку головной шпилькой, долго копался и задвинул ее еще глубже… Меня какой-то мальчик позвал. Я бегу, хватаю ребенка — и сразу к фельдшеру. Фельдшер мучил ребенка не меньше часу, вертел бедненького то туда, то сюда…
— Кто вертел? Почему вертел?
На лице хозяина — горечь. Дальше слушать ему невмоготу, он машет руками:
— Ну, а косточку-то вынули? Говори внятно. Вынули? Ну, вот! Зачем же, сорока, трещишь? Зачем мне подробности знать?
И, как бы страшась, что его вновь займут такими же вздорными делами, он быстро уходит в контору. Там его ждут кассир Мойше и Ешуа Фрейдес.
— Так… так… — обращается он к кассиру. — На чем же мы остановились в этом письме?
Медлительно, важно раскачивается тяжелый медный маятник в столовой и каждым взмахом своим словно подтверждает слова хозяина.
Пенек сидит верхом на опрокинутом стуле. Из конторы еле доносится голос кассира Мойше. Расслабленным, замирающим голосом кассир повторяет последние строки письма:
— «В каких же случаях могут быть зачтены благодеяния милостыни и помощи ближнему? Если они проистекают из побуждений разума. Когда суетная гордыня сердца направляет тебя на стезю злых помыслов, но ты борением разума своего сокрушаешь тлетворный дух сердца и творишь добро».
— Сокрушаешь тлетворный дух сердца… и творишь добро… — повторяет в раздумье Михоел Левин.
Такими богословскими посланиями он вот уже третий месяц обменивается с Иойнисоном, арендатором Верхнепольского сахарного завода, вооруженным столь же глубокомысленной раввинской ученостью. Лишь в конце письма последует маленькая приписка о восьми тысячах кубов дров, которые Левину необходимо возможно скорее распродать, чтобы очистить лес к назначенному числу (в контракте с помещиком обозначено: «Если купец Левин не вывезет заготовленных дров к обусловленному сроку, то все оставшееся в лесу переходит в пользу продавца»).
«А что касается восьми тысяч кубов леса, — будет приписано в конце письма совсем мелкими буквами, — то я намереваюсь их пока придержать и не продавать. Тем не менее, если мне предложат подходящую цену, то я готов поразмыслить над этим вопросом».
Давид Бергельсон (1884–1952) — один из основоположников и классиков советской идишской прозы. Роман «Когда всё кончилось» (1913 г.) — одно из лучших произведений писателя. Образ героини романа — еврейской девушки Миреле Гурвиц, мятущейся и одинокой, страдающей и мечтательной — по праву признан открытием и достижением еврейской и мировой литературы.
Давид Бергельсон (1884–1952), один из зачинателей советской литературы на идише, создал свой особый импрессионистический стиль повествования.Роман «Отступление» — о судьбах двух друзей, получивших образование в большом городе и участвующих в революционном движении. Один из них после ссылки приезжает в небольшой городок Ракитное и открывает там аптеку, а потом неожиданно умирает. Его друг пытается расследовать его смерть. Роман был начат писателем в 1913 году, в период между двух революций, когда наступило затишье, но брожение умов продолжалось.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.