На десятой планете - [32]

— А ты не допускаешь мысли, что они похожи вот на этих? — Таня подала капитану один из осколков, на котором были запечатлены странные существа, похожие своим видом на пауков.

Медведев отрицательно покачал головой.

— Не думаю. Ну, а если это так, то встреча с ними не сулит особого удовольствия.

— Ой! Смотри, не это ли настоящие фаэты?

— Конечно! Они! Наличие одежды — первый признак того, что это разумное существо.

На осколке был рисунок, изображавший несколько фаэтов. Это явилось такой важной находкой, что Медведев и Таня долго внимательно рассматривали его.

— По нему можно судить, что фаэты все—таки мало чем отличаются от нас, — заключил Медведев.

— Ты был близок к истине. Дотащим ли эти археологические трофеи? — Таня посмотрела на большую кучу разных предметов.

— По весу легко унесем и полтонны. Но слишком уж тут много всего, сразу не ухватишь.

— Мне кажется, все найденное нами пролежало здесь не одно столетие. Примечательно, что сохранилось лишь то, что не могло гореть. Пожалуй, в последнее время фаэты жили не на поверхности планеты, а в таких вот подвалах, служивших им убежищам.

— Убежищами! Но от чего?

— Не знаю, — сказала Таня.

Когда Медведев и Данилова, нагруженные всевозможными вещами, добрались до корабля, их встретили встревоженные товарищи. Медведев почувствовал что—то недоброе.

— Что случилось?

— Дубравин ушел к «морю», и все нет. По радио не отвечает.

— Ушел один? — с беспокойством спросил Медведев.

Хачатуров развел руками, как будто был повинен в необдуманном поступке товарища.

— Как же так? — только и смог выговорить капитан. Остро защемило сердце. Помолчав, договорил:

— Надо спешить! Кто знает, чем все это может кончиться.

Медведева все поняли без дальнейших объяснений. Шли быстро, большими прыжками, насколько хватало сил. Впереди шагал Медведев, молчаливый, сосредоточенный. На слое пепла отчетливо различались следы Дубравина. Потом они оборвались. Посоветовавшись, космонавты разомкнулись, чтобы дальше двигаться широким фронтом. Начался каменистый грунт.

Космонавты приблизились к бывшему морю. Медведев связался с Хачатуровым.

— Куда он мог направиться? По дну моря?

— Вряд ли. Скорее всего туда, — Хачатуров показал рукой в сторону диких холмов, вершины которых были чуть посеребрены рассеянным солнечным светом. — Мы с ним дошли до этого места. Дальше мы не ходили.

Вот и горы. Отроги их круто обрывались на побережье. Вдруг космонавты услышали тревожный голос Яровой. Она торопливо передала с корабля:

— Берегитесь! Приближается космический град! Он выпадет в вашем районе! Показания локаторов… Слышите меня? Отвечайте!

— Слышим! — коротко бросил в ответ Медведев и быстро увел товарищей под ближайший уступ в скале.

Неожиданно вся местность вокруг заклубилась в облачках черной пыли и, казалось, закипела, как в огромном котле. Сотни метеоритов вонзались с огромной силой в скалы. Космонавты прижались друг к другу, молча наблюдали за игрой разбушевавшейся стихии. А бушевала она в немой тишине. Разреженная атмосфера не разносила свиста и грохота камней. И в этом безмолвии все происходящее еще больше напоминало слепую пляску смерти, от которой волосы на голове вставали дыбом. Что—то будет?

Космическая бомбардировка прекратилась так же внезапно, как и началась. Космонавты оставались сидеть без движения, точно парализованные. Наконец, облегченно вздохнув, один за другим они покинули спасительное убежище под скалой.

— Оказывается, буйные силы космоса свирепствуют и на этой внешне тихой планете, — заговорил было Медведев, но сразу помрачнел, испугавшись невольного предположения.

— Каменный дождь! Не попал ли под него Дубравин?..

Эта страшная догадка поразила всех не меньше, чем только что бушевавший космический град. Но никто не проронил ни слова.

До захода солнца искали космонавты исчезнувшего товарища. Тщательное обследование местности не дало никаких результатов. На корабль возвращались усталые и подавленные.

В свои права снова вступала космическая ночь. В черном, мраке ничего нельзя было разглядеть. Свет электрических фонарей пробивал темноту не дальше трех метров. Полузамерзшие космонавты шли гуськом, связанные, как альпинисты, крепким тросом. Впереди показался свет. Это Ярова, чтобы товарищи не сбились с пути, включила на корабле сильный прожектор и приводную радиостанцию.

Тягостные минуты переживали космонавты. По возвращении на корабль все собрались в капитанской рубке. Все очень устали, но какой уж там сон! У каждого было чувство, словно он утратил самого близкого человека. И каждый внутренние страстно желал, чтобы опасения не сбылись. Дубравин, погиб! Нет, это немыслимо. Он должен жить. Он жив, завтра он будет с нами, как всегда веселый, неутомимый.

— Приводная электростанция должна работать всю ночь, — нарушил молчание Медведев. — И прожектор, Женя, тоже не гаси.

— Хорошо! — проронила Ярова. Губы ее мелко задрожали. Казалось, сейчас она разрыдается. Космонавты сочувственно посмотрели на Женю. Лицо ее побледнело, живые обычно глаза утратили свой блеск. Девушку словно подменили. Все понимали, что Ярова особенно мучительно переживает исчезновение Дубравина. Ни для кого из членов экипажа не было секретом, что Женя неравнодушна к Василию, хотя она и не давала повода думать так, скрывая свои чувства.