На чужом пороге - [17]

— А это интересно? — выдержка у нее была изумительная.

— Еще бы!

— Раз так — давайте.

Отто смотрел на них обоих так, словно ожидал подвоха.

— Вот суть спора, — продолжал Краммлих. — Мы случайно обратили внимание, что ваша сумочка тяжела. Отто утверждает, что там, кроме ключей, зеркальца, пудреницы и прочей косметики, нет ничего. Я же поспорил, что в ней вы принесли «вальтер» вашего мужа...

Она с улыбкой кивнула — все понятно — и взялась за сумочку, чтобы открыть ее. Но Краммлих успел раньше, удержал ее руку.

— О нет, вы нас превратно поняли! Открывать вовсе не обязательно. Только скажите, кто из нас прав. Этого достаточно.

— Но ведь я могу оказаться предвзятой. — Она осторожно убрала руку Краммлиха. — Вы оба не правы, господа. Можете в этом убедиться.

Открыв сумочку, она достала какие-то сложенные вчетверо бумаги и платок, а сумочку перевернула, даже потрясла. Пусто.

Краммлих почувствовал, как у него в душе что-то отпустило, стало легче дышать. Он расхохотался.

— Мы с тобой проиграли, Отто, зато в выигрыше стол. Заказывай две бутылки коньяку!

— Охотно. Но признайтесь, — он наклонился к ней через стол и дружелюбно подмигнул, — что я был прав. Слово джентльмена, что мы вас не тронем. Вы наша гостья, что бы там ни было! Но ведь я был прав, а?..

Это у него вышло совсем по-мальчишески, Краммлих не ждал, что суровый Отто, неумолимый Отто способен на такие душевные порывы. Похоже, что он был даже искренен в эту минуту. Но одно дело, когда ты ловец и можешь себе на минуту позволить быть великодушным, и совсем другое, когда ты в шкуре ценного зверя. В такой ситуации трудно найти общий язык.

...И незнакомка отрицательно покачала головой.

8

Обиднее всего было то, как легко, буквально играючи, обвела она его, опытного контрразведчика, в тот раз вокруг пальца. Правда, игра ее была безупречна, он еще находился под впечатлением фиаско, которое потерпел Отто в предыдущей партии... Ну, и, конечно, она ему нравилась, даже очень, и он рассчитывал на довольно легкую победу. Как ему тогда казалось, рассчитывал не без оснований. А она учла и первое, и второе, и третье...

Трудно сказать, сколько времени провели они в «Аргусе». Уж не меньше двух часов — на улице совсем стемнело, и Отто с приятелем были готовы; они продолжали пить, и весьма усердно. Томас Краммлих размышлял, как привести флирт к победному финалу, когда прелестная незнакомка предложила ему вполне благовидный предлог. Ее инициативу можно было понять: все-таки адъютант мужа, или как там его, по-прежнему сидел на своем месте, для нее в любом случае это должно было закончиться неприятностью, но если б она сумела ускользнуть от бдительного ока...

— Томас, — прошептала она Краммлиху на ухо, — уже поздно. Окажите рыцарскую услугу, помогите отвязаться от этого типа. Или это невозможно?

— Для вас, мадам, я готов на все! — обрадовался Краммлих.

— Только не вздумайте объясняться с ним, запугивать... Этим вы меня скомпрометируете окончательно, и тогда я погибла!

— За кого вы меня принимаете?!

Он потребовал счет и расплатился. На улице их ждал совсем еще новый «опель», принадлежащий Отто. Томас Краммлих сел за руль.

— Отто, я ведь знаю, что во сне ты не ездишь на машинах, — сказал он. — Так что примирись сразу, что получишь ее завтра утром.

Отто только махнул рукой. Он еще понимал, что к чему, но разговаривать ему было и лень и трудно.

Томас Краммлих развез приятелей по их квартирам, машину не гнал, зато внимательно следил в зеркальце, нет ли слежки. Все было как будто спокойно, но такое спокойствие разведчики называют иначе — слишком спокойно, — и поэтому, оставшись в машине вдвоем с незнакомкой, Краммлих погнал «опель» на предельной скорости. По бульварам и широким авеню он старался не ехать — проскакивал их поперек и все юлил по переулкам и закоулкам. Это была веселая езда, он до сих пор вспоминает о ней с удовольствием. Напоследок он принял еще одну меру предосторожности: оставил машину во дворе отеля, в котором снимал номер, а не на улице — ведь окажись тот парень дотошным, он успел бы записать номер. Кроме того, входя со двора, он, как и рассчитывал, почти никому не попал на глаза, а коридорному посоветовал держать язык за зубами и для верности дал марку.

Короче говоря, все было проделано отлично. Уже из номера он заказал по телефону, чтобы прислали вина и все, что у них в ресторане было лучшего из закуски. Через пять минут стол в номере был накрыт. Краммлих выключил верхний свет и зажег свечи на бронзовом испанском канделябре, поймал по радио томную, медленную музыку... О! он умел вкушать дары, ниспосланные господом богом своим верным слугам!..

Он занимался приготовлением своего любимого коктейля, одновременно развлекая даму великосветскими английскими анекдотами, когда раздался стук в дверь. Стук был негромкий, но оба почему-то сразу замерли. Стук повторился, на этот раз сильнее.

— Да, да!.. Ну кто там еще? — раздраженно крикнул Краммлих.

За дверью не ответили. А потом стук раздался в третий раз. Они переглянулись. Незнакомка не не скрывала, что она встревожена. Да и Краммлиху что-то подсказывало, что следует принять меры предосторожности.