На что способна умница - [86]

— Лады! — Джейн сверкнула улыбкой ангелочка. — Когда найдем место для тренировок, я тебе скажу. До войны я играла в женской футбольной команде — здорово было как никогда! — Она подмигнула Нелл, весело помахала ей и побежала обратно в ту сторону, откуда явилась.

Нелл проводила ее взглядом. Рослая и мускулистая, Джейн шагала с небрежной грацией человека, которому приходилось зарабатывать себе на жизнь физическим трудом, но голодать — никогда. Форменную шапочку она несла в руке, темные блестящие волосы спускались на спину.

Нелл вдруг заметила, что смотрит на нее с улыбкой.

Сунув руки в карманы, она нащупала в одном край конверта. И опять занервничала, но уже знала, что, пожалуй, справится. Как будто прислушавшись к голосу Судьбы, она вышла из заводских ворот, огляделась и заметила почтовую тумбу на углу. И быстро, чтобы не передумать, выхватила конверт из кармана и сунула в прорезь.

Вот и все.

Дело сделано.

Головокружительное, безумное счастье

Настал сентябрь, Тедди наконец приехал домой из госпиталя и был водворен в спальню Кристофера на время упоительного, роскошного двухнедельного отпуска. В конце отпуска они должны были пожениться, а затем Тедди — уехать в госпиталь для выздоравливающих на острове Уайт, а Ивлин — в идеальный, маленький, словно кукольный домик, коттедж, который подыскали для них в деревушке на окраине Оксфорда. Раньше она никогда не уделяла внимания обстановке, но обнаружила, что это довольно увлекательно — перебирать запасы маминых тканей и решать, какие шторы лучше подойдут для гостиной, красные или зеленые. А когда Тедди поправится, он приедет к ней и займется делом — подготовкой новобранцев на военной базе Каули.

— И мы будем жить долго и счастливо, — заключала Ивлин.

Она была головокружительно, безумно счастлива. Предыдущий год учебы в Оксфорде тоже оказался прекрасным, только ее постоянно грызло беспокойство за Тедди (и в меньшей степени — за Кристофера). А теперь все уже позади. Тедди приедет прямо сюда, в ее собственный дом, впервые за все эти годы. А через две недели они поженятся, и когда наконец заживут вместе, то их счастье будет вечным. От таких мыслей Ивлин охватывало несвойственное ей ликование.

Было решено, что почти все время отпуска Тедди проведет у Коллисов. Война стала катастрофой для заводов отца Тедди, на которых выпускали дешевые фарфоровые статуэтки пастушек, ангелочков. Во время войны пастушки оказались никому не нужны — тем лучше, потому что чуть ли не все работники с заводов отца Тедди ушли на фронт. Попытки перейти на какую-нибудь более практичную продукцию отнимали у него все время, которым он не мог пожертвовать даже ради Тедди. Мать Тедди тоже была занята — она управляла одним из ресторанов «Национальной кухни», и единогласно было признано, что Тедди один дома просто заскучает.

«Так что будешь жить у нас! — написала ему Ивлин. — Ур-ра!»

Самой себе она казалась ребенком в рождественское утро — задыхалась от восторга, предвкушения и неудержимого желания смеяться.

— Ну и ну! — изумленно качала головой ее мать. — В кои-то веки ты ведешь себя почти как настоящая девушка.

В любой другой день Ивлин оскорбилась бы, а может, и рассвирепела. Но сегодня ей хотелось только смеяться. Да какая разница, что говорит ей мама? Тедди возвращается домой!

Свадьбу предстояло провести в церкви, где крестили Ивлин, — той самой, куда ее с сестрами водили на рождественские богослужения и летние церковные праздники. Мама сшила ей платье из белого органди по выкройке из журнала «Вог». Но если она и ждала благодарности, то ее наверняка постигло разочарование: Ивлин просто не успела выразить ее в вихре хлопот с нарядами, цветами, музыкой и угощением. Всего было так мало, все приходилось буквально наскребать по крупицам. Так зачем тратить время на беспокойство о свадебном платье? Ивлин считала, что могла бы выйти замуж, нарядившись в бумажный пакет, — лишь бы Тедди был рядом.

Очень быстро выяснилось, что даже после лечения в госпитале здоровье Тедди оставляет желать лучшего. Он быстро утомлялся и часто засыпал в гостиной на диване, пока Ивлин пыталась возродить в себе интерес к заброшенному Овидию. Если не считать его родителей и Герберта, они почти ни с кем не виделись. И тихо проводили дни вместе (когда Хетти и Кезия оставляли их в покое): Ивлин читала вслух, Тедди рисовал. (Он по-прежнему рисовал главным образом солдат, даже у нее в гостиной. Марширующих солдат, спящих солдат, солдат, бредущих и увязающих в грязи. Это немного тревожило ее.)

— А меня нарисуешь? — спрашивала она, и он отзывался:

— А? Что? Ладно, — но бросал рисунок, не закончив, а ей не хватало духу напомнить о нем.

В отсутствие младших сестер Ивлин они говорили о своей будущей жизни в Оксфорде. Тедди хотел четырех детей, она — двух, сошлись на трех, чтобы никому не было обидно.

— Гораций, Августа и Альджернон! — предлагал имена Тедди, она возмущалась: «Балда!» — и он торжествующе смеялся.

— Хозяйка я хуже некуда, — предупредила она. — Ты ведь знаешь, да?

— Ничего другого я и не ожидал, — ответил он. — Да здравствуют неряхи — вот что я скажу. Будем питаться булочками с изюмом, креветочными консервами и «Усладой джентльмена»